в другую школу, а сама она могла выйти на пенсию и перебраться в Буэнос-Айрес.
София фыркнула:
– Сомневаюсь. Кому захочется жить на пенсии в Мексике?
Я считаю, что это проблема нашей системы образования. Реально. София не виновата, что ей толком не преподали географию Северной и Южной Америки. Хотя, может, и попытались, но информация затерялась где-то между ртом учителя и ее запудренными мозгами. В общем, я все равно решила не развивать этот вопрос. До нее все равно шутка не дошла.
Миссис Миллер замахала руками:
– Рассаживайтесь по местам, пожалуйста. По местам. – Когда в аудитории наступила тишина, она откашлялась, вскинула голову и криво улыбнулась: – Мы собрались здесь сегодня, чтобы… – Она смолкла. Проморгалась. Еще шире растянула губы в улыбке. – Чтобы соединить этих молодых мужчин и женщин… – Директриса сглотнула. Вдохнула. – Узами брака. – Вдох. Выдох. – В брак нельзя вступать бездумно. Он подразумевает определенные обязательства по отношению к партнеру. Обязательства, которые… – Она откинула волосы и фыркнула. – Ну, предполагается, что люди должны их выполнять. – Голос у нее дрогнул. Она снова сделала паузу и вытерла глаза. Потом вцепилась в кафедру. – Следует выполнять данные обязательства и в трудные времена. Не сбегая, как только появится первое искушение, как ребенок при виде конфетки. Конфеты, конечно, вкусные. Но ими не наешься. А ваш супруг, надежная питательная картошка, тем временем лежит и гниет в шкафу. Дамы и господа, следует основательно взвесить свое решение вступить в брак, прежде чем давать клятву. Не надо покупать картошку, если на самом деле вы хотите конфет. Это вам понятно?
Было совершенно очевидно, что никто из нас ничего не понял. Директриса осмотрела наши каменные лица в поисках ответа на свой вопрос. По ее щеке потекла слеза. Она ее смахнула.
– Итак. Брак. Да. Брак – это обязательства, которые люди дают друг другу. Они клянутся… что… Да вы знаете. Давайте дальше. Сейчас я буду вас вызывать, вы выходите на сцену, беретесь за руки, я торжественно объявляю, что вы связаны узами экспериментального брака в образовательных целях. И мы прощаемся. Мистер Эванс, включите, пожалуйста, музыку. Карла Адамс и Питер Хаузер.
Заиграл «Канон» Пахельбеля, и Карла с Питером двинулись к сцене. Они взялись за руки, прошли под аркой, спустились. Когда они шагали по проходу, зрители начали хлопать и кричать. До меня дошло, зачем их привели: для нашего публичного унижения.
Мы парами восходили на эшафот. Парами спускались в ад. Ну ладно, может, я чересчур драматизирую, но вот что я вам скажу: мне раньше «Канон» нравился. Для меня это была музыка надежды, красивая, чистая и радостная. Но теперь вдруг она превратилась в похоронный марш. А церемония – в панихиду. Мне представлялось медленное, но верное нисхождение в могилу. Разумеется, я уже никогда в жизни не смогу получать удовольствие от музыки Пахельбеля.
К сцене пошли Марси с Джонни. Она была на огромных платформах, поэтому
