глотая слёзы. Выскочила на свет, зажмурилась, замерла. Ещё не хватало упасть, ослепнув после долгого бега с препятствиями в темноте. Где-то внизу загомонили охотники. И резко замолчали. А мне на плечи сзади легли тяжёлые руки и подтолкнули вперёд. Потихоньку открыла глаза. Смотрю под ноги на тропинку, спускающуюся серпантином вниз. Это сколько же мы с Коброй уровней прошли? Шесть поворотов – на каждом выход из горы. Самый верхний и два нижних. Девять уровней. И что теперь будет? Со мной?
– Как это понимать?
Шелестящий голос барона Алека навевает ужас не менее, чем звук начинающегося оползня в горах. Кобра молчит, улыбается, глядя на горизонт. Я тоже благоразумно молчу. Начинаю понемногу привыкать к страху, сопровождающему барона. Во всяком случае желания вскрыть себе вены, лишь бы оказаться подальше от него, я уже не испытываю.
– Господин барон Алек задал тебе вопрос, мой сенешаль. Мне тоже интересно.
Высокий темноволосый мужчина с бородкой, как на иллюстрациях к «Трём мушкетёрам» Александра Дюма, в охотничьем костюме чёрной замши, при шпаге и плаще, требовательно смотрит на Кобру. Сенешаль, ну надо же! Кто-то заигрался в рыцарей. Значит, Кобра – правая рука барона Рожé. Юстиция и военные дела. Ага, и развлечения. Охота – это к чему относится? К юстиции, разве что… Или отбор кандидатов в дружину? Не считая политики, которой бароны занимаются, вероятно, в промежутках между охотами.
– Правила не нарушены, мой господин. Воробышек прошла гору самостоятельно. Указать дорогу правила не запрещают.
Несколько мужчин в охотничьих костюмах кивком выразили согласие со словами Кобры. Наблюдаю из-под ресниц, скромно опустив глаза. В затылке бьётся вопрос: зачем? Зачем это нужно Кобре? Боюсь, что ответ мне не понравится…
– Зачем тебе это нужно? – барон Алек интересуется тем же, что и я.
– Она мне вроде как нравится… Думаю оставить себе. – Придурковатая улыбка и готовность к бою, знакомая по наблюдениям за воинами.
– На общих основаниях, – барон Рожé проявляет неудовольствие.
– Я в своём праве, мой господин, – почтительный поклон в манере военных, то есть кивок головой.
– Чем ты лучше других? – презрение в голосе. Сенешаль барону явно ни к чему. Этот сенешаль, во всяком случае…
– Мой господин абсолютно прав…
Бесцветный голос Кобры. И внезапный интерес к происходящему со стороны барона Алека: прищуренные глаза, лёгкая мечтательная улыбка, ощутимо спавший уровень ужаса… А Кобра повернулся ко мне, издевательски улыбнулся, разведя руками:
– Мне так жаль, принцесса, ты даже не представляешь…
И, не окончив фразы, не меняя выражения лица, качнул кистью левой руки. Я увидела, как падает барон Рожé с рукояткой ножа, торчащей из правого глаза, и Кобра развернулся к обществу, задвинув меня
