кремниевом внешнем скелете турианца начали пробиваться бурые волоски, а террактитовые наковальни кулаков обретали форму звериных лап. Кажется, сейчас им не удастся избежать стычки первого знакомства. Бишкек включил трансформацию. А вот ГопоМаг, видимо, не собирался биться. Сидел спокойно, разливая водку по непредназначенным для нее бокалам.
– Папа, не надо! – прокричала Герда, но Бишкек уже вошел в кураж.
Серии из трех ударов хватило, чтобы «слить» не защищающегося «аптеку». И все закончилось, так и не начавшись. ГопоМаг лежал изломанным телом внутри легкой брони. Над ним стоял Бишкек, так и не отошедший от куража боя. Плакала Герда, а София, отошедшая вместе со мной с линии огня танка, затравленно озиралась по сторонам.
– Что это было? – не своим голосом спросила менеджер по особым проектам.
– А это сцена из пьесы «Ревнивый, но глупый отец». А через пару дней нас ждет второй акт «Жена разматывает мужа», – и добавил уже громче, так, чтобы меня слышал Бишкек. – Дима, ты вчера потерял сына, а сегодня и дочь. Теперь от жены тебе точно пи***ц!
Вместо ответа здоровяк лишь виновато посмотрел на меня и дочь. Сказать ему было нечего.
Глава 6
Истерика, слезы, обвинения. Бишкек стоял с повинной головой перед дочерью, что не скрывала эмоций. До этого Дима выхлебал чайной ложкой ушат помоев от жены. Ольха, в отличие от дочери, не скромничала в выражениях. И, кажется, реакция женской половины семейства легла грузом совести и на Кая. Парень не пережидал семейную «бурю» в капсуле, а сидел в кресле с виноватым лицом.
Мне было неуютно присутствовать при семейном судилище, и я кивнул Каю идти за мной. Парень, очевидно, решивший, что крестный собирается вызвать его на тет-а-тет головомойку, помедлил, но все же последовал за мной на лоджию. Когда мы оба покинули комнату, я негромко произнес:
– Сходи в подвал и возьми отцовского пива. Ты какое любишь?
– Батя не разре… – начал было отнекиваться подросток, но я его оборвал.
– Да не собираюсь я тебя отчитывать! Возьми пива, что варил отец, и пошли на лоджию поговорим. Нехорошо слушать, как отчитывают кого-то.
Парень кивнул и скрылся на кухне, а я вынул из серванта три высоких бокала и пошел прочь от женских упреков в адрес друга. Кай появился спустя несколько минут, звеня запыленными бутылками домашнего пива.
Я разлил по бокалам темный эль с густой пенной шапкой. Один протянул Каю, и подросток, поколебавшись, принял напиток из рук крестного. Повисла неловкая пауза.
– Как ты устроился? – начал первым я.
– Нормально, – скупо ответил парень, перебирая пальцами запотевший бокал.
– Это хорошо. И – давай сразу, чтобы не было потом вопросов: я осуждаю твои слова насчет сестры, но понимаю. Я тебе крестный, но прежде всего – друг. Да пей ты уже! – не выдержал я, глядя, как мнется парень. – Думаешь, я не знаю, что ты давно уже все попробовал из запасов отца?
– Он
