одно пожатие плечами:
– Привидения?
И снова уходит. И что мне делать – не могу же я пришпилить его к одному месту, хоть ты тресни. Отлично! Все отлично. Можно начать новую жизнь и без него – мне не нужно его мнение или помощь. У меня с детства почти ничего не было, зато я умею приспосабливаться и, что важнее, помню, какими «Падающие звезды» были прекрасными. И я помогу им вернуть прежнее великолепие.
Неожиданно понимаю, что так и не поблагодарила Уэсли за приют в его коттедже. Или, может, у меня есть право и так, раз уж я получила половину всего. «Слишком нагло», – предупреждаю я себя.
Уже открываю рот, собираясь сказать спасибо, но он неожиданно произносит:
– Дом всегда был серым.
Закрываю рот, поджимаю губы. А он после этой фразы снова вычеркивает меня из своего поля зрения, для него я ничуть не интереснее мебели, которую нужно положить в кучки «оставить», «отдать» или «выбросить».
– Я же не выдумала про розовый, – пыхчу я, догоняя его. – Не выдумала. – Иду сразу в холл, где тропинка становится все шире (должна признать, в основном его усилиями, потому что я слишком занята обновлением гардероба на лужайке), подхватываю сломанную микроволновку и тут же выхожу.
Уэсли качает головой. Что-то бормочет.
Я не обращаю на него внимания, и это придает сил. Дружить вовсе не обязательно. Мы просто будем жить вместе, это же ничего не значит. И какие-то приятельские отношения ни к чему.
Бормотание Уэсли становится громче, достаточно, чтобы можно было различить одно слово:
– Стой.
Останавливаюсь, но только потому, что он застал меня врасплох.
– Что?
Хмурится и кидает мне… шлем? Мне?
– Э-э-э… – Поднимаю на него недоумевающий взгляд, но он отворачивается, будто не выдерживает зрительного контакта. Для Уэсли я – самозванка, захватившая его ставшую реальной мечту, неудобство даже побольше, чем разбитые окна, вред от воды и проваливающийся пол, вместе взятые. – У меня нет велосипеда.
Может, в доме есть. Хотя, знаете, это я Вайолет недооцениваю. Тут наверняка их не меньше десяти.
– Если ты собираешься туда, – указывает на дом он, сжав зубы и сдвинув брови так, что они образуют одну прямую линию, – тебе нужна защита. Там опасно.
– Но ты же без шлема.
Он смотрит еще сердитее. Затем швыряет туалетное зеркало в мусорку с ненужной силой – жест, может, и не задумывавшийся как угроза, но воспринятый именно так.
– Хорошо, хорошо, – сдаюсь я, поднимая руки вверх. Надеваю и застегиваю шлем. И думаю: как обидно, что нам необязательно быть друзьями.
Глава шестая
Для того, кому мое присутствие крайне не нравится, Уэсли слишком любит путаться у меня под ногами.
На дворе шестое апреля, и я уже на пределе, струны сердца растянуты так, что потеряли всю эластичность на эмоциональных качелях открытий
