на грани душевного расстройства…
И вот она приехала, так неожиданно, я даже растерялся. Стоит и улыбается, как будто все хорошо.
Я слышу:
– Ты загорел…
И потом, если не ошибаюсь:
– Дорогой мой…
Спрашиваю:
– Как Маша?
– Недавно щеку поцарапала, такая своевольная… Я привезла консервы…
– Ты надолго?
– Мне в понедельник на работу.
– Ты можешь заболеть.
– Чем же я заболею? – удивилась Таня.
И добавила:
– Между прочим, я и так нездорова…
Вот это логика, думаю…
– Да и неудобно, – говорит Татьяна, – Сима в отпуске. Рощин в Израиль собирается. Ты знаешь, Рощин оказался Штакельбергом. И зовут его теперь не Дима, а Мордхе. Честное слово…
– Я верю.
– Сурисы пишут, что у Левы хорошая работа в Бостоне…
– Давай я отпрошусь?
– Зачем? Мне хочется послушать. Мне хочется видеть тебя на работе.
– Это не работа. Это халтура… А ведь я двадцать лет пишу рассказы, которые тебя совершенно не интересуют…
– Раньше ты говорил – пятнадцать. А теперь уже – двадцать. Хотя прошло меньше года…
Поразительная у нее способность – выводить меня из равновесия. Но ссориться было глупо. Ссорятся люди от полноты жизни…
– Мы, – говорю, – тут вроде затейников. Помогаем трудящимся культурно отдыхать.
– Вот и хорошо. Коллеги у тебя приличные?
– Разные. Тут местная одна работает – Лариса. Каждый день рыдает у могилы Пушкина. Увидит могилу и – в слезы…
– Притворяется?
– Не думаю… Однажды туристы ей кухонный набор подарили за сорок шесть рублей.
– Я бы не отказалась…
Тут Галина назвала мою фамилию. Прибыли туристы из Липецка.
Я сказал Татьяне:
– Вещи можешь оставить здесь.
– У меня только сумка.
– Вот и оставь…
Мы направились к синему, забрызганному грязью автобусу. Я поздоровался с водителем и усадил жену. Затем обратился к туристам:
– Доброе утро! Администрация, хранители и служащие заповедника приветствуют наших гостей. Сопровождать вас доверили мне. Меня зовут… Нам предстоит…
И так далее.
Потом объяснил шоферу, как ехать в Михайловское. Автобус тронулся. На поворотах доносились звуки радиолы:
Дари огонь, как Прометей,
дари огонь без выбора,
и для людей ты не жалей
огня души своей…
Когда мы огибали декоративный валун на развилке, я зло сказал:
– Не обращайте внимания. Это так, для красоты…
И чуть потише – жене:
– Дурацкие затеи товарища
