для скрипки и альта
Репетиция закончилась. Вера аккуратно положила альт в футляр и потёрла запястье левой руки. «Чёрт, кажется, всё-таки переиграла», – подумала она, поморщившись от тупой боли, такой знакомой и привычной после многочасового занятия. «Нет, только не сейчас, завтра концерт и вообще».
– Березина! – услышала Вера голос Вадика Лейгауза. – Ты куда сейчас? Может, в кафешку зайдём посидим?
– Не, Вадь, я домой, – вздохнула девушка, – Прости, я не в форме что-то, пойду, прогуляюсь.
– Ладно, – хмыкнул Лейгауз. – Как хочешь, я тогда Пучкову приглашу.
– Дура ты, Березина, – шепнула скрипачка Пучкова. – Второго шанса не будет.
Вера улыбнулась. Вадик Лейгауз был так же талантлив, как и красив. Про таких парней Верина бабушка говорила «парикмахерская морда». Скрипкой он владел виртуозно, участвовал в конкурсах и часто занимал призовые места. Но Вере казалось, что с музыкой у Вадика несерьёзно, впрочем, как и с девушками, которые появлялись у него, а через некоторое время исчезали.
Всё происходило как-то легко и просто: сыграл на концерте, пригласили на телевидение, взяли интервью на радио. Не было мучительных занятий, бессонных ночей в поисках того самого, единственного звучания.
– Ты просто завидуешь, – говорила подружка, – Не всем дано даже приблизиться к Лейгаузу, тем более тебе, Берёза.
Вера закрыла футляр, собрала ноты в папку, надела лёгкую курточку, спортивную кепку и вышла из здания. Она медленно пошла по Поварской, останавливаясь и подставляя лицо солнцу. Оно проглядывало из-за облаков и, как ласковый кот, трогало мягкой лапкой Верино лицо, а потом снова пряталось.
«Наконец-то весна», – подумала девушка. – «Скоро каникулы, и можно поехать домой после отчётного».
В Москве Березина поселилась в старой девятиэтажке Бибирева. Название района неизменно вызывало смех, а покосившийся облезлый дом был очень похож на тот, в котором Вера провела почти всю свою жизнь в городе С. Двор тоже напоминал то, к чему она привыкла с детства: вздыбленный асфальт в трещинах, скамейка с бабушками в платочках и огромные лопухи, растущие на обочине дороги.
В доме, где она жила с родителями, бабушкой и младшим братом, пахло свежепокрашенными в густой бордовый цвет деревянными полами и пирогом с сочным ревенём. Его мама покупала на рынке вместе с домашним жирным творогом, который нужно было непременно намазать на тёплый серый хлеб и съесть, до того как пирог поспеет в духовке. А потом долго-долго пить чай с чабрецом и мятой в невероятных размеров кружке с отломанной ручкой, обжигая пальцы и рот, смакуя румяное, в меру пропечённое тесто с вытекающей яркой малиновой начинкой из кисленького ревеня.
Мама осталась в С., в Москву Вера приехала одна и уже три года жила у приютившей племянницу одинокой пожилой тёти. У неё была своя комната с балконом, где можно заниматься строго до девяти вечера. Позже в стенку сразу начинал стучать
