вынуждены отказаться от ваших денег, – сказала мисс Хильдшер.
– И кто же вас вынудил? – хмыкнул Марк.
– Может, вынуждены – не совсем верное слово…
– А может, и совсем не верное. С чего бы вдруг приюту перестали быть нужны деньги? Сироты кончились? Коммунисты победили? Что?
– Прекратите! – поморщилась мисс Хильдшер. – Просто у нас теперь другой… Жертвователь.
– И чем его деньги лучше моих? – удивился Марк.
– Ничем. Просто это его условие, он должен быть единственным спонсором, – наконец сказала она слово, которого избегала.
Марк неопределенно покачал головой:
– Вам не хватало тех денег, которые даю я?
– Хватало, мистер Кауфман, мы очень вам благодарны, ведь вы практически спасли приют, но…
– Но вас замучила жадность? – закончил за нее Марк.
– При чем тут жадность! – возмутилась мисс Хильдшер.
– Очевидно, что этот замечательный человек предложил вам больше, иначе чего ради вы сейчас переживаете такой стыд. Намного больше.
– Но поймите меня! Если у нас будет больше денег, мы сможем помочь большему количеству детей, предоставить им лучших учителей, нанять хороших специалистов, понимаете?! – Женщина смотрела на него почти с мольбой.
– Конечно, понимаю, – легко согласился Марк. – Именно так и выглядит жадность. Но пусть все будет так, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.
– Вы это мне? – стушевалась мисс Хильдшер.
– Нет, – холодно ответил Марк.
– Как бы вы поступили на моем месте? – спросила женщина.
– Я бы разобрался в мотивах этого поступка и был бы готов к любому исходу. Что-то еще?
– Да. – Мисс Хильдшер тяжело вздохнула, очевидно, намереваясь сказать еще какую-то скверную новость. – Мы вынуждены будем демонтировать памятную табличку с вашим именем.
– У меня есть памятная табличка? – удивился Марк.
– Да… пока еще есть.
– Да плевать. До свидания. – Марк демонстративно отгородился от женщины газетой.
– Всего доброго. – Мисс Хильдшер тихо выскользнула из лавки.
К стойке подошли Генри и Эзра.
– Да ты врешь! – продолжая какой-то разговор, воскликнул паренек.
– Я всегда вру, – усмехнулся Генри. – Я прямо сейчас тебе вру!
– Подожди… – Эзра задумался. – Если ты всегда врешь и прямо сейчас мне врешь, значит, ты говоришь правду!
– Но, если я говорю правду, значит, я вру! – улыбнулся Генри.
– Свечи прогорели наполовину, давайте задувать, – предложил Эзра.
– Без меня, – кинул Марк из-за газеты.
– Ну, не порти праздник!
Звякнул колокольчик, на табличке появилась надпись «Багдад». В лавку ввалился мужчина, выглядящий как бедуин в детских книжках. Он подскочил к стойке и выпалил женским голосом:
– Запечатай выход!
