Эта шутка в их семье уже приелась, но Эвадна все равно рассмеялась.
– Молния никогда не ударяет в одно и то же место дважды, Майя. Извини, если разочаровала.
Кузины пробрались сквозь рощу и вышли на главную тропинку, которая извивалась вверх по склону, прямо к вилле. Обычно правая лодыжка Эвадны побаливала только в холодное время года. Но сегодня, несмотря на знойную и душную погоду и надвигающуюся грозу, нога ныла, и каждый шаг давался ей нелегко. И когда Эвадна заметила, как Майя смотрит на скользящий по траве и перепачканный в грязи подол хитона, то поняла, почему Майя вызвалась залезть на дерево.
– Неужели я так сильно хромаю, Майя?
– Нет. Я просто задумалась о том, как трудно будет смыть всю грязь с твоей одежды.
Эвадна покачала головой, но не смогла сдержать улыбку. Их хитоны были просты: сшитые из белого льна длинные туники без рукавов. На плечах они были заколоты с помощью фибулы, а на талии – перетянуты плетеными кожаными ремнями. Когда приходили холода, льняные одеяния сменялись на шерстяные хитоны и плащи землистых оттенков: коричневые, зеленые, серые. Цвета природы, которые, ко всему прочему, провозглашали их статус, самый низкий при дворе.
Не счесть, сколько раз Майя, Эвадна и их матери сокрушались по поводу пятен, что роща ежедневно оставляла на нарядах. Дни стирки были для них ненавистны.
Однажды Майя клятвенно заверила, что в старости, когда ее перестанет, наконец, волновать мнение других людей, наденет благородный пурпур, как если бы она была королевой Нериной собственной персоной.
Оставшуюся часть пути девушки провели в молчании. Эвадну отвлекала боль в ноге, – боль, порожденная усилиями, которые они с семьей предприняли к возвращению Хальцион. Последние две недели они были завалены работой, стремясь заставить виллу сиять, подобно новехонькой монете, превратить в место, достойное девушки, что заняла высокое положение во дворе.
Они собрали лучшие плоды оливковых деревьев и сделали из них масло первого отжима: масло столь ценное, что считалось священным. Просушили одеяла на улице, чтобы они напитались летними ветрами, и вычистили до блеска изразцы и фрески. Наполнили все лампы маслом и подготовили свои лучшие одежды. Имя Хальцион произносилось часто, с благоговением, словно она была богиней, и Эвадна вместе с членами своей семьи заполнили каждую комнату, каждый коридор виллы обещанием ее скорого прибытия.
Уже завтра, к заходу солнца, Хальцион из Абакуса прибудет домой.
Какие истории она поведает Эвадне и Майе? Истории о мире за пределами рощи, о том мире, где блистает высшее общество, города и хитоны столь прекрасные, что переливаются на свету. Это все равно что открыть шкатулку с сокровищами, божественную реликвию, которой Эвадна могла только восхищаться издали, но не трогать, и на которую не смела даже претендовать.
Она тоже мечтала возвыситься при дворе. Оставить грязные хитоны, взлохмаченные ветром волосы и те волнения, которые каждый сезон приходится переживать фермеру.
