Она вновь ощутила пустоту в душе, словно ее испили досуха.
Когда Макарий закончил петь, девушка насторожилась. Но он не причинил им вреда, не околдовал их. Ее мать, стиснув зубы, по-прежнему держала кинжал на коленях. А отец все еще сжимал руку Эвадны так крепко, что у нее заболели пальцы.
– Я считаю, что это достаточная плата за огонь, – сказал Макарий. – Если только вы не хотите послушать другую песню.
Грегор отказался.
– Хорошо, очень хорошо. Мы скоро отправимся в путь.
Эвадна наблюдала за тем, как Макарий встает. Он протянул руку Берилл, помогая той подняться на ноги. Сайрусу пришлось вставать самому, и он застонал, хмуро глядя на сумку со свитками, которую ему поручили нести.
С тем же заливистым смехом, что и прежде, они исчезли в ночи. И когда наступила тишина, когда не осталось ни единого звука, кроме ветра и потрескивания огня, Эвадна подумала о том, а не приснилась ли ей эта встреча.
Грегор прерывисто вздохнул. Он выпустил руку Эвадны, но остался сидеть рядом с ней, будто одеревенев от напряжения.
– Иди обратно спать, Куколка.
Как она должна была спать после случившегося? Как могла спать, когда веселая, но ужасно легкомысленная песнь мага эхом отдавалась в голове?
Эвадна легла, завернувшись в холодные одеяла. Закрыла глаза и до рассвета притворялась спящей.
Первой пропажу обнаружила Федра. Она рылась в дорожных мешках, чтобы приготовить завтрак, когда вдруг ахнула.
– Грегор! Все исчезло. Все!
Эвадна с недоверием наблюдала, как ее мать вывернула пакет с едой наизнанку. Который еще вчера был набит до краев провизией. И где сейчас не было ничего, кроме льняных оберток.
– А что с остальным?
Грегор вскочил на ноги, присоединяясь к ней у подножия телеги.
Они осмотрели другие мешки, но все оказались пустыми. Они открыли кувшины с элем, фляги с водой. В них не было ни капли. Кошелек с деньгами, который Грегор хранил на поясе у себя на боку, тоже был опустошен. Исчез даже овес, который они запасали для ослов.
Грегор рухнул на колени среди разбросанных по земле мешков. Он схватился за голову, и его глаза налились кровью.
– Может, нам повернуть назад? – спросила Федра. – Мы всего в дне пути от Изауры.
– Мы не можем повернуть назад, – ответил Грегор глухим голосом. – Мы пропустим суд.
Эва медленно подошла к отцу, чтобы взять в руки один из мешков. Она вновь обыскала его, зная, что он пуст. Прижалась лицом к ткани, вдыхая ароматы инжира и сыра, отчего у нее заурчало в животе, и вспомнила, какие чувства вызвала у нее песня Макария.
«Пустоту».
Маг не прикасался к повозке. Он вообще не подходил к ней. Эвадна даже не заметила, чтобы он хоть раз взглянул на нее. Но он спел свое заклинание и за один припев украл почти все, что у них было.
– Отец, – прошептала она.
Лицо Грегора смягчилось.
