провел Витьку мимо старших мальчишек, потерявших воинственный настрой, и слегка подтолкнул к реке. Витька присел на корточки, зачерпнул ледяной енисейской воды, которая обожгла и успокоила рану на лбу. Он немного посидел так, втирая в кожу холодную речную воду, а когда обернулся, старших пацанов уже не было. Славка сидел неподалеку и спокойно перебирал гладкие цветные камешки.
– Почему они тебя послушались? – спросил Витька, садясь рядом.
– Это из-за бабки Домны.
– А она у тебя кто?
– Она у меня мировая! – Славка открыто и очень счастливо улыбнулся. – Она людей лечит, а некоторые тут, всякие, говорят, что она ведьма.
– А она ведьма?
– Да нет же, говорю, она лечит.
– А-а-а, – немного разочарованно протянул Витя.
– Чего они к тебе привязались? – Славка мотнул головой в сторону, куда убралась троица мальчишек.
– Они собаку камнями били, а я заступиться хотел.
– Правильно бабка Домна отказалась Витальку лечить, – уверенно проговорил Слава.
– А почему отказалась?
– Живодер он, – Славка поднялся и отряхнул штаны. – Пошли, она тебя на пирог с рыбой звала. Нам сегодня сига принесли.
Витька поднялся и пошел вслед за другом. Всю дорогу до дома он думал о том, откуда накатила волна, лизнувшая ноги его обидчика. Словно Енисей попробовал его на вкус.
***
Каждый раз, когда Виктор думал о том, что же все-таки заставило его поговорить со Славой, перед его глазами вставала одна и та же картина: его жена, Леночка, маленький смешной воробушек, в кухонном переднике, делавшем ее похожей на школьницу, плачет над скороваркой. Он знал ответ: все дело было в капусте.
В конце восьмидесятых жизнь понеслась куда-то сломя голову и не разбирая дороги. Прилавки магазинов поражали широким ассортиментом пустоты. И вот, в самом начале рабочего дня, по причалу пронесся слух, что на городскую свалку вывезли подмороженные за зиму и затяжную холодную весну кочаны. Уже к обеду по свалке бродили прилично одетые люди, стараясь не замечать друг друга и виновато улыбаясь, случайно столкнувшись взглядами. А к вечеру запах тушеной капусты накрыл весь город.
Когда, отработав смену, Виктор вошел в подъезд, удушливая вонь подгнивших овощей окутала его прямо с порога. Пока он поднимался на третий этаж, она осела на робе, впиталась в кожу рук и лицо. В квартире над скороваркой плакала Лена.
– Эта вода никак не выпаривается! – она посмотрела на мужа широко распахнутыми глазами. – Эта чертова вода никак не выпаривается!
Она отшвырнула в сторону ложку, та звонко стукнулась о край раковины и скрылась под столом, подальше от человеческого гнева.
– Ненавижу капусту!
Виктор вошел в крошечную кухоньку, осторожно притянул к себе жену и поцеловал ее в висок. Он был соленым. Каким-то образом слезы растеклись по всему
