взлетной и рулежной полос секретного аэродрома и снова оказался в полном распоряжении Штубера.
Подполковник Ранке попытался было лично допросить русского, но тот отвечал слишком охотно и почти заученно, давая понять, что обо всем, что знал, уже рассказал офицеру-эсэсовцу, и добавить ему нечего. Сам оберштурмбаннфюрер безучастно наблюдал за попытками Ранке, всем своим видом демонстрируя, что нет ничего бессмысленнее, нежели допрашивать уже основательно допрошенного им и завербованного пленного. «Во всяком случае, факт моего личного допроса бывшего начальника службы безопасности засвидетельствован, – Ранке решил превратить эту неудачу в служебную формальность. – Слова из рапорта “в результате допроса русского офицера удалось установить…” произведут должное впечатление на адмирала».
– Значит, вы утверждаете, что карты-схемы этого подземелья нет? – спросил Ранке, завершая с помощью своего переводчика беседу с русским.
– Это у меня нет карты, – медленно, с безразличным видом объяснил Гайдук. – Но вообще-то она существует.
– И вам приходилось видеть её? – налег подполковник грудью на стол.
– Однажды. Мельком. Во время визита сюда какого-то генерала, то ли энкаведистского, то ли обычного, армейского – точно не знаю, поскольку появился он в гражданском, а представляться на «Буге-12» было не принято. Просто я слышал, как один из сопровождавших военных назвал его «генерал-инспектором». Кстати, возник этот «инспектор» уже после того, как строительство прекратили.
Теперь фон Штубер, сидевший чуть в сторонке, у окна, оживился. На лице его появились проблески интереса к происходящему.
– И что же? – нетерпеливо поинтересовался Ранке, впервые задав вопрос на русском.
– Очевидно, генерал потому и появился здесь, что в Кремле все еще решали: следует ли возобновлять строительство этого бункера, или же окончательно заморозить его, чтобы со временем уничтожить построенное?
– Меня интересует не личность генерал-инспектора в гражданском, а карта здешних подземелий. Говорите же, Гайдук, говорите! Не заставляйте выдавливать из вас по слову.
Прежде чем ответить, русский оглянулся на фон Штубера, как бы испрашивая у того разрешения, а затем пожал плечами:
– Это был огромный чертеж. Он охватывал и старые выработки, то есть катакомбы, оставшиеся здесь с незапамятных времен, и новые, проложенные заключенными. Целый лабиринт ходов, в том числе и под рекой, на левобережье Буга, а также в ближайший лес. Под землей должны были появиться какие-то большие залы, возможно, склады и казармы, а также просто крохотные комнатушки. Да только, в большинстве своем, все это существовало только на бумаге.
– Не все, майор, не все, – обронил Штубер, не желая разочаровываться в масштабах того, что им с подполковником предстояло увидеть под землей.
– Я к тому, что построено было не так уж и много.
