чем для вас и для этого ребёнка могла закончится сегодняшняя история? Какое горе могло прийти в его семью?
– За детьми следить нужно лучше! – недовольно бурчит он.
– Не вам судить, вы же слышали, что маму мальчика в больницу увезли. У вас у самого есть дети? Вы знаете, как правильно за ними нужно следить? Уверены, что с вами никогда не произойдёт подобное?
– Уверен, – да он не прошибаем, – если я не смогу следить за ребёнком сам, найму ему няню, а может и ни одну.
– Не все родились в золотой колыбели, как вы, – продолжаю и я стоять на своём, – не все себе могут позволить нянь.
– Ну, раз не могут, не нужно заводить детей! – ну что ж за баран-то такой упёртый, ну ничем его не пронять. Видимо считает, что он во всем прав априори.
– Ваше извинения приняты, а теперь будьте добры, покиньте мою палату, я очень устала и хочу спать! – культурно пытаюсь избавить себя от его присутствия, потому что вести разговоры ни о чём у меня нет ни сил, ни желания.
– Да поймите вы, – он встаёт со стула и начинает нервно ходить по палате. – У меня была сегодня назначена важная встреча, на которой я должен был быть обязательно, так как обещал одному очень хорошему человеку. Поэтому я и торопился. Да, я был не прав, я нарушил.
– Поверьте, у меня тоже были очень важные дела, – стою на своём я, – и не менее важные, чем у вас. Что произошло, то произошло. Я думаю, что наш разговор себя исчерпал, поэтому прошу вас уйти!
Мне совсем не хочется продолжать этот бессмысленный разговор с человеком, который дальше своего носа ничего не видит и считает себя правым всегда и во всём. Я искренне надеюсь, что он сейчас уйдёт, и я его больше никогда не увижу.
Видимо ему не понравилось моё повторное предложение покинуть палату, потому что больше ничего не говоря, мужчина уходить, сильно хлопнув дверью.
– Ну, вот и отлично, – бросаю я ему в след и поудобнее, как только позволяет мне нога, устраиваюсь на кровати, чтобы наконец-то поспать.
На моё счастье и спокойствие Роман больше не появляется в моей палате всё то время, что я нахожусь в больнице, а это целая неделя. Неделя, выкинутая из моей жизни из-за одного самоуверенного пижона. При мысли о Белинском я начинаю на него злиться.
Всю ту неделю, что я нахожусь в больнице, с меня пылинки сдувают буквально в прямом смысле. Лекарства, уход, еда. Словно это санаторий дорогой, а не больница. Наверняка этот богач подсуетился, чтобы я на него заявление в полицию не написала, хотя я и не собиралась этого делать.
– Ну, вот и отлично, – подводит итоги доктор, осмотрев мою ногу. – Можете снова бегать, прыгать, танцевать.
– Спасибо, – искренне благодарю его я.
– Ну что вы, барышня, это моя работа, – начинает скромничать мужчина. – Можете собираться, а потом зайдите ко мне в тридцать пятый кабинет за всеми документами.
С этими словами он покидает мою палату, дав мне возможность спокойно переодеться в вещи, заботливо привезённые мамой. Потому
