рисования.
Замкнутый мир семьи обусловил то, что в двадцать три года я была такая же, как в тринадцать: милая, взбалмошная и совершенно не приспособленная к жизни. Оставив за плечами питерский университет, я пришла работать в одну из престижных школ северной столицы России вместо того, чтобы искать мужа подобно нормальным сверстницам. Расписание, правила, строгий дресс-код. Со временем я точно превратилась бы в высохшую старую деву, завязав пышные каштановые кудри в невзрачный пучок и спрятав прозрачные карие глаза за очками в роговой оправе, но божественная мельница раскрутилась иначе…
Я очень хорошо помню бледный сентябрь 1996 года. Было ни тепло, ни холодно, всё как-то серо, сухо, блёкло. Я часто гуляла по Невскому в поисках самой себя, поскольку уже тогда понимала, что серые будни школьной жизни отнюдь не предел моих девичьих мечтаний. Задумавшись об отсутствии блестящих перспектив скромной учительской карьеры, вышла на дорогу, как на тротуар, и тут же была сбита сверкающим чёрным «мерином».
– О, mon dieu! – простонала я, когда выскочивший водитель отскрёб меня с капота своей помпезно-траурной кареты и перевернул лицом вверх.
– Спасибо, конечно, но я даже не ангел, и, честно, предпочёл бы отложить встречу с богом, – отозвался бархатным баритоном красавец-брюнет лет тридцати.
– Угу, – промычала я, пытаясь уловить отзыв стукнутого о железного коня тела.
– Так, едем, – решительно заявил он и ловко усадил меня на кожаное сидение рядом с водителем, прихлопнув дверцу.
– Куда? – запаниковала я, вспомнив статистику без вести пропавших девиц по городу Достоевского.
– Не важно, куда, лишь бы отсюда, – буркнул он, – пока кавалерия не прискакала.
Я тяжело вздохнула, ощутив себя без вины виноватой. Мы быстро смотались с места происшествия. В ближайшей больнице он убедился, что я не особо пострадала в прямом контакте с его машиной и пригласил меня в кафешку. С чашки горячего ароматного кофе вспыхнула внезапная бурная страсть и краткий роман, круто изменивший мою жизнь.
Принц на чёрном мерседесе с романтичным именем, Александр Сергеевич, Сашенька, оказался, гм, садовником человеческих душ. Казалось, он знал всё и обо всём, свободно рассуждал об искусстве и политике и всё умилялся на мой органичный французский, особенно в постели. Не прошло и недели, как я оказалась полностью в его власти. А через месяц он эту власть использовал с блеском дирижёра государственного оркестра.
– Не буду скрывать, Маша, ты нам нужна, – сказал он как-то, с трудом оторвавшись от моей груди.
– Кому – вам? – настороженно спросила я, выныривая из-под одеяла.
Он сосредоточенно посмотрел на мою грудь и рассказал.
Оказалось, что мой любимый Сашенька, капитан недавно организованной ФСБ, перенявшей эстафету от КГБ, занимается вербовкой кадров во внешнюю разведку. И им катастрофически не хватает привлекательных молодых женщин
