освещения, пугала его.
– Тебе что, ночевать негде? – спросил Сашка.
Мишка кивнул. Его капризное лицо вдруг стало совсем жалким.
– Ну, пошли, что ли…
Толстяк ожил и тут же разразился очередным обличительным монологом на политическую тему.
Дома Сашка великодушно предложил гостю бывшую супружескую спальню. Сам он лег в зале и быстро уснул под нескончаемую речь Мишки, доносившуюся из-за полуоткрытой двери. Мишка говорил о вопиющей глупости и торжествующей подлости Советской власти.
«Забавный, – уже сквозь сон подумал Сашка и улыбнулся. – Например, мой отец раньше тоже ругал Советскую власть, но делал это куда умнее…»
Утром он ушел на работу. Мишка спал, по-детски уткнувшись носом в скомканную подушку. Сашка не стал будить гостя и, наверное, поэтому Мишка не ушел.
– Простите, можно я у вас немного поживу? – спросил он вечером.
Мишка по-детски краснел и не знал, куда деть руки. Он то складывал их на пухлом животике, то отводил за спину, а то и просто почесывал ухо или подбородок. Судя по его лицу, он ничего не ел весь день. В холодильнике была кое-какая еда, но Мишка не решился хозяйничать в чужом доме.
Сашка спросил:
– Что за беда у тебя, Мишка?
Мишка молча уткнулся взглядом в пол. Сашке не без труда удалось выведать, что его гость не только безработный, но еще и бездомный. Две последних недели Мишка ночевал на вокзале. Он был голоден, не мыт, а его толстые щеки украшала грязноватая щетина.
– Ладно, живи у меня, если тебе нравится, – согласился Сашка.
Мишка ожил, впервые улыбнулся, отчего его полное лицо стало вдруг похоже на забавную, игрушечную маску добродушного хомячка.
Удивительно, но Сашка очень легко переносил нескончаемо длинные, политические монологи Мишки. Когда-то Мишка был недолго студентом, немного библиотекарем и даже (опять-таки немного) преподавателем истории в техникуме. Его знания были обширны, но не систематизированы, хотя именно этот факт наиболее ярко подчеркивал неординарность его политических предпочтений. Увы, но слабохарактерный Мишка был экстремистом. Он много ел, еще больше читал и не любил житейские приключения. Что любопытно, его познания в области исторических фактов (очень часто, к сожалению, откровенно фантастических) были и в самом деле настолько огромны, что говорить с ним было не неинтересно, частенько откровенно скучно и именно такие беседы с людьми приносили ему массу проблем.
Сашке удалось устроить своего жильца на работу. Его взяли неохотно и только благодаря заслугам бывшего бригадира. Но Мишка был рад и этому. Он охотно выполнял всю черновую работу: таскал доски, убирал станки и грузил уже готовые рамы и двери в кузова машин. Уже на второй день Мишка получил от коллег презрительную кличку «Политик» и в очередной раз стал изгоем, на которого никто не обращали внимания
