из комнаты и потащила по коридорам. Вбежав в библиотеку, плотно захлопнула за ними дверь.
– Дик, – она вплотную прижалась к нему, – неужели Викки больше в твоем вкусе?
Он вцепился в ее плечо, удерживая от последнего шага.
– Когда-нибудь… все узнают…
– Хочешь сам рассказать?
Ричард отвернулся, его рука задрожала сильнее.
– Вижу, что нет.
Она стряхнула его ладонь и деловито прошлась по залу. Потом уселась на диван и, склонив голову, поманила его к себе. Он не двинулся с места. – Фи, какая черствость. Говоришь, что во мне нет любви, а когда я стараюсь доказать ее, бежишь, как напуганный кролик.
– Тебе не удаются метафоры, Элли.
– А тебе ничего, кроме них. В чём ты меня упрекаешь? В том, что я люблю жизнь? Или в том, что тебе нравится, как я это делаю?
Он принялся судорожно искать ручку двери – только для того, чтобы обнаружить, что та заперта.
– Не драматизируй, – она кинула ему ключ.
Ричарда мутило. Добежав до своей комнаты, он ввалился внутрь и запер дверь, оставив ключ в замке. Натыкаясь на мебель, с трудом дополз до ванной.
Он дрожал, лежа на холодном полу, не замечая, что от его расцарапанных ладоней остаются разводы на светлом мраморе. Она смотрела сквозь тошноту. Ее пристальный взгляд постепенно вытягивал из него стыд. Он знал, что произойдет потом.
Вскоре истерические рыдания затихли.
* * *
Ровно в восемь часов утра облаченный во фрак мужчина с гладко зачесанными седеющими волосами отстучал витиеватую дробь на двери номера сто двадцать один. Ему немедленно открыли, словно только того и ждали. Распахнувший дверь господин в длинном черном пиджаке отступил вглубь комнаты, заманивая гостя внутрь.
– Опять устраиваешь проверки? – Дэн уселся на предложенное кресло и скосился на бутылку бургундского вина, великодушно отданную ему на заклание. – Кстати, я люблю греческие вина. И не говори, что забыл. Ах, да! Пока я сам не забыл: спектакль в пабе взбесил не только бармена. Вы рассчитывали на новичка или на недоучку? Уж тебя-то я могу найти и без дурацких ребусов.
Похожий на громоотвод старик, устроившийся напротив полицейского, по-лисьи фыркнул:
– Как я мог подумать, что заржавеют мозги, подобные твоим? – он утопил смешок в бокале с водой; затем, не спеша, достал вторую бутылку и поставил ее рядом с собой.
– Это же… – Байронс по привычке с трепетом потянулся к приманке, но старик жестом фокусника спрятал ее обратно.
Дэн изобразил разочарование, правда, не слишком усердно.
– Будет твоей, как только разберемся с делом Райна. – Странный господин заинтригованно приподнял брови: – Мне показалось, или ты не шибко расстроился?
Байронс
