p>
На пороге показался высокий старик. Надменный взгляд, которым он меня одарил, бравая выправка, а главное, маниакально выглаженная форма указывали на то, что передо мной дворецкий. Волосы пожилого джентльмена были совершенно белыми, без единого намека на былой цвет, как будто он сунул голову в мешок с мукой, прежде чем открыть мне дверь.
– Мисс Аэнора Кармель?
– Да, сэр, – пискнула я.
Ещё с минуту старик рассматривал меня своими бледными, похожими на грязную речную воду глазами, видимо, раздумывая, не захлопнуть ли перед моим носом дверь, а потом посторонился.
– Добро пожаловать в Ашерраден.
Я подхватила свой саквояж и скользнула внутрь. Дверь за моей спиной закрылась со звуком захлопнувшейся ловушки.
Глава 1
Мальчишка-лакей тут же бросился ко мне, чтобы принять поклажу.
– Остальные вещи прибудут позже, мисс? Ярик, – дворецкий кивнул на мальчишку, – заберёт их завтра на станции.
– Благодарю, сэр, но это всё. Весь мой багаж при мне.
Белёсые брови, взлетевшие вверх после этих слов, явно свидетельствовали о том, что мой авторитет в его глазах упал ещё ниже.
– И вам хватит этого, – пренебрежительный кивок в сторону моего потертого саквояжа, – чтобы учить детей его сиятельства всем необходимым премудростям?
– Несомненно, сэр.
– Что ж, тогда у вас ещё есть время, чтобы обустроиться и привести себя в порядок. Ужин накроют ровно в восемь. Ярик, проводи мисс Кармель в её комнату.
– Да, мистер Бернис.
Мальчишка зачастил вверх по лестнице, и я поспешила за ним.
– Мистер Бернис не так страшен, как кажется на первый взгляд, мисс Кармель, просто строг. Любит, чтобы всё было на своих местах, потому что человек принадлежит месту, как он любит повторять, а не место человеку. Ну, то есть это, конечно, не касается высокородных господ, которые никому не принадлежат, кроме самих себя и его императорского величества.
Пока мальчишка тараторил, я вертела головой, оглядываясь по сторонам. Но парадная лестница и лабиринты коридоров, по которым он меня вёл, были освещены столь скудно, что это наталкивало на мысль о глазной болезни хозяев либо же об их чрезмерной экономии. А для успешного выполнения дела, ради которого я сюда прибыла, мне требовалось как можно скорее изучить здесь каждый закуток, угол и щель величиною с горошину. Тяжёлый канделябр, который нёс в руках Ярик, освещал лишь ограниченную область вокруг нас. Шесть огоньков, вделанных в витое латунное основание, попеременно выхватывали из темноты то резные дубовые перила, то портреты в основательных рамах, то закрытые двери по обе стороны от нас. В замке стояла полная тишина.
Наконец мы ступили в коридор третьего этажа.
– Ты не против, Ярик?
Я нагнулась и легонько коснулась дорожки. Серебристо-синие струи растеклись от моих пальцев по ковровому узору, понеслись вперёд, переплетаясь и освещая нам путь. Под ногами расцвела пышная мерцающая лоза.
– Ух ты!
Признаться, искреннее восхищение, засквозившее в его голосе, мне польстило. Простейшая вещь, а мальчишка смотрит на меня так, будто я только что приспособила солнце в качестве прикроватного ночника.
Он нагнулся и потянулся к ближайшему переливающемуся голубым завитку, но в последний момент отдёрнул пальцы и неуверенно поглядел на меня.
– Не бойся, это свет, а не пламя, ты не обожжёшься, – догадалась я о его опасениях.
Мальчишка радостно потыкал ковёр и восхищенно присвистнул.
– А меня вы бы… – начал было он, но тут же осекся и сконфуженно умолк.
Я поняла как вопрос, так и причину его смущения. Кастовость нашего общества несправедлива. Как и сама жизнь в целом. Увы, помочь ему тут я ничем не могла.
– Вот мы и пришли, – преувеличенно бодро возвестил мой провожатый минуту спустя и распахнул передо мной дверь.
Прежде чем войти, я осторожно затушила туфелькой голубые струи.
В комнате уютно трещал камин, а на стене горел светильник. К тому же наконец выглянула луна, упорно прятавшаяся за тучами всю мою дорогу до замка, так что я смогла беспрепятственно осмотреть место, в котором мне предстояло остановиться на неопределённый срок: до тех пор, пока не выполню свою миссию либо же пока меня не поймают… Но я уже дала себе обещание не думать об этом.
Стены комнаты были обшиты светлым кремовым полотном в мелкий синий цветочек, с потолка свешивалась люстра в виде полногрудой морской девы, трубящей в рог (не иначе как оберег от злых духов), а брошенный перед камином
