и это, так же, как и отсутствие дрожжевого хлеба.
Наконец, пару слов о еврейском фастфуде, который называется фалАфель, или фалЯфель. Это излюбленные местным населением овощные тефтели, которые готовят в киосках и ресторанных двориках торговых центров. Мы не стали их пробовать, так как народ поглощал их в очень уж демократичной (читай: антисанитарной) обстановке, сидя прямо на ступенях лестницы в торговом центре. Мы к такому не привыкли, ну и не стали рисковать.
В целом, мы остались довольны своим питанием, потому что и в отеле, и в местных кафе блюда были вкусные и разнообразные, порции большие, а главное, все было свежее и качественное.
Язык – иврит
Официальный язык государства Израиль – иврит. Это древний язык, который считался мертвым, т. е. в современности на нем уже никто не говорил. Но это был язык религиозных книг, которые продолжали изучать и по которым молились верующие иудеи. Израильские лингвисты, взяв мертвый язык за основу, восстановили его и создали язык, на котором теперь говорит, пишет и читает население страны. Буквы читаются справа налево, как и у арабов. И это не единственное, что роднит два враждующих, но так похожих друг на друга народа. Местные переселенцы, приехавшие сюда с просторов СССР по алии (волне эмиграции), осваивают язык в школах – ульпАнах. Мы разговорились с одной женщиной, фармацевтом в аптеке, до отъезда она была бухгалтером. Она сказала, что ей язык дался легко, потому что он, по ее словам, «математический», логичный, так что она его быстро освоила.
В первой поездке мне запомнились всего лишь два слова: «слихА» – извините и «тодА» – спасибо. Ну а приветствие «шалОм» известно многим. Трудностей с общением не возникало, потому что большинство репатриантов из бывшего СССР/ нынешнего СНГ говорят по-русски, а многие местные владеют английским.
Мои попытки записать алфавит на иврите. Заранее прошу прощения у знатоков за ошибки!
Но однажды мы столкнулись с конфронтацией, возникшей на почве языкового непонимания. Зашли мы с мужем в продуктовый магазин, подальше от туристических кварталов. Как раз за колбаской, которой нам так не хватало на кошерных завтраках. И я по привычке по-английски обратилась к дородной продавщице в мясном отделе. Мол, could we please have this sausage?1 и все в таком духе. Эта коренная жительница оказалась той еще хамкой, достойной советских продавщиц из 80-х. Надвинувшись на меня всей своей массивной фигурой, она возопила: «IVRIT!!! NO ENGLISH!!!»2 Попытки изъясниться жестами также не увенчались успехом. Продавщица оказалась совсем неконтактным персонажем. Наши жесты в сторону колбасы и ценника почему-то разозлили ее еще больше. Она металась, как разъяренный бык, в узком закутке за прилавком. Но и мы не сдавались («Русские не сдаются!») и продолжали маячить у прилавка в ожидании заветной колбаски. Тогда наша оппонентка не выдержала и громовым голосом возгласила «ЛЮДА-А-А!!!»,
«Можно ли нам взять вот этой колбасы?»
«ИВРИТ!!! НЕ АНГЛИЙСКИЙ!!!»
