ткань майки, и ощутила его спокойное, глубокое дыхание на лице. Запах его тела был приятным и волнующим: это был запах малины и теплой влажной земли. Летний запах, такой, какой бывает в саду после дождя… Я не заметила, как мы начали свой танец, мне не нужно было ни о чём думать и заботиться, лишь чувствовать его и идти за ним. Я подняла голову, отклонившись назад, и увидела, что Алеард едва заметно улыбается. Его лицо было так близко, что я заметила длинный шрам у него на лбу, уходящий дальше, за висок. Глаза его поблескивали в свете костров, густые брови были немного сдвинуты к переносью. Он молчал, и мы танцевали медленно, и музыку я совсем не слышала, только чувствовала, как двигаются его плечи, и грудь, и бедра, и слушала его тело, и тянулась за ним, и ощущала, как что-то внутри сжимается и дрожит от необъяснимого блаженства. Я танцую под звездным небом с мужчиной. От этой мысли мурашки побежали по телу, и появилось в груди неизведанное, новое чувство. Я не могла дать ему названия. Проходили бесконечные мгновения, и не хотелось, чтобы они закончились. Мгновения бесценны, их не вернуть, они неповторимы и волшебны, они дают дыхание и жизнь всему вокруг… И я дышала вместе с ними и верила им.
Музыка затихла, и мы отошли в сторону.
– А говоришь, что танцевать не умеешь, – сказал он, и тихо провёл пальцами по моей руке. Я замерла, ощутив это незатейливое и полное нежности движение.
– Я ведь никогда не танцевала с тобой, Алеард, – волнуясь, ответила я.
– Ты боялась себя отпустить.
– Всему своё время. Конечно, если кто-то поможет этому времени прийти…
– Я знаю. Теперь будешь танцевать, если тебя пригласят?
– Нет, не буду, Алеард.
Он вдруг рассмеялся.
– Так и знал! Ты упрямая, как и я, Фрэйа.
– Да, упрямая, но не только в этом дело. Просто если я сейчас потанцую с кем-то другим… Я не могу, Алеард.
И снова странный взгляд, словно он услышал в моих словах нечто большее, чем я сама вложила в них.
– Конлет обидел тебя, Фрэйа.
– Он считает, что я обидела его.
Алеард вздохнул.
– Он отличный техник, у него умные руки, но сердце равнодушное. Ему нужно научиться быть к людям добрее.
– А этому можно научиться?
– Если захочет, он научится. После того, как я рассказал экипажу о случившемся, Конлет и еще пара ребят как с цепи сорвались, не могут принять произошедшее. Мы с тобой уже обсуждали это. Им кажется, они сомневаются, но это не сомнение, это нежелание идти дальше, находить свежие решения и ставить перед собой сложные задачи. Они ходят вокруг надёжной идеи и не смотрят по сторонам. А именно там, за пределами света, кроется самое важное. Мрак не всегда безопасен, но из него приходят радуги. Нужно оглядываться и присматриваться, впускать новые, волнующие чувства и мысли. Никто не обещал, что будет просто.
– Впустить
