путевку в Египет. А в начале мая, как известно, они оба вылетели в Шарм-Эль-Шейх.
Оказалось, что вспоминать – не так уж страшно, главное не поддаваться чувствам, а так – перечислять голые факты. Вот и в голове стало проясняться. «Зачем бежать от самого себя? Может быть, все-таки стоит поддаться чувствам? Черт возьми, Антон оказался прав. Но как???????? Этого не может быть, потому что не может быть никогда. – А почему —нет? Так он не относился еще ни к одной женщине, а знакомы-то они всего ничего. Да и разве назовешь это знакомством? Она еще даже не знает, что у них одинаковые имена».
Двое
Утром Сашенька проснулась в прекрасном настроении. Она встала, уложила волосы, навела макияж и отправилась на завтрак. Как же ей хотелось снова увидеть этого психа! При воспоминании о нем на лице появлялась улыбка. Сашенька брала себя в руки, хмурилась, но улыбка снова расползалась. Ну что поделаешь? Ресторан, где подавали завтрак, находился на веранде, обращенной к морю. Она пришла одной из первых. Солнце еще не сильно грело, и с моря долетал легкий бриз. Она подошла к стойке с восточными сладостями и протянула руку к чему-то, покрытому шоколадной глазурью, как вдруг вспомнила, что женщины с рождения предрасположены к полноте, улыбнулась и направилась к стойке с салатами. Она выбрала место прямо около балюстрады, и предвкушала наслаждения грядущего дня.
Александр поднялся как всегда очень рано, в пять часов. Но сегодня для этого пришлось приложить определенные усилия, поскольку разница во времени давала о себе знать. Он принял холодный душ, докрасна растерся полотенцем и отправился на море. Он бежал к морю, вспоминая вчерашний день, перелет, который неожиданно оказался даже приятным, поездку до гостиницы и неожиданную, но скорее желанную встречу в прибрежном ресторанчике. Он уже не боялся вспоминать и, сняв запрет с воспоминаний о прошлом, с удовольствием предавался воспоминаниям нынешним. Вчера перед сном он сам себя застукал за пением битловской «Субмарины». Распевая во всю мощь голоса We all li-i-i-ve in a yellow submarine, a yellow submarine, он уставился на себя в зеркало в глубоком изумлении. Видавшая многое электробритва застыла в правой руке, тоже изумившись пению хозяина. Он не пел НИКОГДА. Да, он просто не умел петь. У него отродясь не было ни слуха, ни голоса. Он не знал наизусть ни одной песни, и, бывало, немного завидовал Стасу, который неплохо играл на гитаре и пел. И вдруг эта песня! Откуда слова-то выплыли? Песню он допел, не смог остановится, удивляясь красоте звучания собственного голоса. «Это, конечно, не Джон Леннон и не Пол Маккартни, но тоже очень недурно», – самодовольно подумал он, засыпая.
Сашенька вернулась в номер, чтобы переодеться и идти на пляж. Настроение немного упало, но это и хорошо, что она маленькая девочка, что ли, улыбаться без причины и без конца? Она находилась в абсолютно благодушном состоянии души. Все вокруг ей нравилось: и номер с видом на море, и цветок магнолии на подушке (наверное, когда убирали комнату, положили), и теплое солнышко
