в беззвучном хохоте, соблюдая этикет и служебную честь. Мать и дочь Платуновы отреагировали на странное поведение следователя с опаской: они то косились на телефон, вспоминая номер вызова экстренной психиатрической помощи, то на плотно прикрытую дверь, готовые «задать драпа». Должно быть, внутренне Ирина Осиповна с тоской зелёной подытоживала, что нынче со следователем ей круче «не подвезло», чем дочери в вытрезвителе.
– Э-эх, доля наша аховая, – поскучнел сотрудник прокуратуры. – Чего вы молчите да молчите? Я же не ковёрный на арене цирка, чтобы веселить вас вечер без перерыва. Я же вам излагаю для сравнения, а не удовольствия ради. Возможно, нечто похожее возникало у Регины с мужчиной в милицейской форме, а?
– У Регины? – поражённо уставилась на ту мамаша.
Количество почерпнутой информации всё же переросло в качество: Платуновы о чём-то довольно активно зашептались.
– Общаясь на шахматном языке, оцените расстановку фигур, – «разжёвывал» в предельно допустимой манере положение вещей следователь. – Мне же негоже непрофессионально совать свой длинный нос в милицию без чётких ориентиров. Если вы рассчитываете, что когда я приду туда с вашим заявлением, а тем паче с вами, и милиционеры умрут от радости, то глубоко заблуждаетесь. Если двоечника уведомить, что он напортачил в контрольной задачке, то он сотрёт мазню и каракули с доски, глазом не моргнув. Выход один: нагрянуть в берлогу с рогатиной, выведав, когда медведь сладко сосёт лапу и какова его излюбленная поза. Вникаете? Напоследок доходчиво расскажу вам неприятную бывальщинку, а вы мозгуйте.
– Да-да! – хором напряглись для мозгового штурма мать с дочкой.
– Нынче, в мае, – ретроспективно прищурился Алексей, – к нам в прокуратуру поступило «сообщение о двух ногах». Иначе говоря, пришла некая гражданка Дёмина с устным заявлением о том, что в отношении её трёхлетней дочери Кати жилец малосемейного общежития учинил развратные действия: трогал руками половые органы девочки, усаживал её к себе на колени голой попкой. Во всяком разе, именно так маме Катенька поведала. Словом, обычная необычная криминальная история. Дёмины жили на первом этаже, а жилец – позже установили, что это Василий Липин – на пятом. Вытворял Липин свои художества с малышкой наедине. У малышки повреждений никаких, кроме незначительного покраснения, что вполне может быть списано на обычное раздражение. А потому в «активе» мы имели «писк» трёхлетней Катюшки, которая и букву «эр» не научилась выговаривать, в «пассиве» – рокочущий бас возмущённого Липина. Очную ставку проводить бесполезно – девочка замкнётся и не проронит ни звука. И если даже проронит, так то всего лишь детский лепет. А у Липина, согласитесь, потрясать атмосферу голосом тридцатилетнего холёного борова авторитетнее получится. Кому верить?
– Кхе-кхе, – дружно закашлялись заявительницы.
– Сыграли мы на том, – самодовольно хрустнул Подлужный суставами пальцев, –
