предложенную банку, осторожно перелил её содержимое в стакан.
Чокнувшись и отпив пару глотков, я принялся за еду. Она и в самом деле была приготовлена отменно.
Салат «Оливье», ребрышки, жаренные в красном сладком соусе, салаты из свежих овощей и морепродуктов, жареная картошка, которую, наверное, готовил кто-то из русских, и, конечно же, рис с различными соусами.
Закусив, Олег откинулся в кресле.
– Так ты из Владика, говоришь? – Он с интересом разглядывал меня.
– Угу, – промычал я с набитым ртом.
– Далеко же тебя занесло, – усмехнулся он, покачав головой. – А я из Одессы.
Тут уже я с интересом посмотрел на Олега. В нашем понимании, как нам представляли одесситов, они все пришепетывали и говорок у них был, как у Бернеса во многих фильмах. У Олега ничего такого в произношении даже и не намечалось. Речь у него была правильная, и слова он выговаривал без малейшего акцента.
Увидев мой удивленный взгляд, он подтвердил свои слова:
– Да-да, именно из неё, Одессы-мамы.
Но вот тут уже слово «Одесса» он выговорил как настоящий одессит. У него получилось «Адеса», чем он окончательно развеял мои сомнения о его принадлежности к такому знаменитому и неповторимому городу.
– У нас тут весь экипаж смешанный, – продолжил Олег. – Капитан тоже был из Одессы.
– Почему «был»? – перебил я его.
– А потому и был, что вышел лоцмана встречать балдым, так тот его моментом заложил в порт-контроль. Вечером встали к причалу, а утром его уже увезли в аэропорт. Поэтому капитана на борту нет и мне приходится расхлебывать всё, что здесь сейчас происходит.
– А что происходит? – Я все ещё не мог понять обстановки, в которую попал.
– А то и происходит, что по палубе и машине у нас шестьдесят замечаний от порт-контроля. Короче, надо их устранить до третьего января. А тут еще фиттер распорол и сломал себе руку, так его из госпиталя тоже домой отправили. Сейчас ждем нового. Кто что делать будет? Не знаю. Дед вон тоже балдой валяется. Тому всё по барабану – домой он, видите ли, уезжает, – передразнил он кого-то. – Вот и пролили топливо при бункеровке.
– А чего пролили-то? – не понял я последнее возмущение Олега.
– А то и пролили, – начал с жаром объяснять мне Олег. – Четвертый механик пытался поднять его, а он – никакой, вот и начал сам принимать топливо.
– Подожди, – перебил я Олега. – Почему четвертый? Третий же должен принимать топливо.
– А здесь по правилам компании – четвертый, – уже спокойно пояснил мне Олег. – Кормовые танки он заполнил и переключился на носовые, а они в носу, в сотне с лишним метров, – махнул он рукой в сторону бака, – а трубы проходят по туннелю, и обогрева не имеют…
– Как не имеют? – вновь перебил я.
– А вот так, – развел руками Олег. – Сгнил весь этот обогрев, и старая мазута в нем застыла,
