бывает?
– Тогда зачем же ты наврал, написав…
– Слушай, знаешь, с каким народом работаю? Потом, не я писал, они писали – свидетели! А я – не свидетель! Я просто шум унять хотел и ушел. Ты пойми меня, уважаемый, если я им навстречу не иду, они не идут навстречу мне. И тогда такой базар будет плохой, что мне приходится иногда вот так, да, идти на поводу у них. Подполковник это знает, я ему рассказывал ситуацию, в которой работаю.
– Я так и понял, что он знает, именно поэтому он и послал своих людей, чтобы немедленно нашли и задержали Антона, который не имеет никакого отношения к избиению и убийству, так, подполковник? Ну, говори, говори!
– Ну, не совсем так, все-таки удар был нанесен…
– А причину этого одного удара ты выяснил? – спросил Антон.
– Ну, конечно, напали там… начали выкрикивать шовинистские лозунги…
– Нет, все было не так, – возразил Антон. – Об этом написано в наших заявлениях. Ты достань-достань, и там написано, что двое азербайджанцев…
– Ты невнимательно читал постановление о твоем задержании. Не азербайджанцы, а абхазы, – поправил его Турецкий.
– Да какая мне разница, кто они там, не знаю! Они начали хватать за ноги наших женщин, тянуть их куда-то в подсобку. Мы этого им не позволили, а самый настырный, который полез в драку, чтобы защитить чужую даму якобы для себя, получил от меня по морде. И все, один раз ударил. Он улетел. А второй испугался и убежал. Где наши заявления?
– А… я их уже отправил следователю для возбуждения уголовного дела, – неохотно ответил Устинцев.
– Ну так достань из дела, – сказал Турецкий. – Достань, это легче, чем писать заново, ты ж сам понимаешь? Если будем писать заново, напишем много более серьезного для тебя, подполковник.
Устинцев вздохнул, залез в стол.
– Ах нет, не отправил, здесь они…
– Ну вот, видишь, как удачно у тебя получается? А ведь должен был уже отправить. Не отправил. Еще одно нарушение. Слушай, Устинцев, что это у тебя одни нарушения? Это никуда не годится…. Наверное, Петя, мне пора звонить в УСБ, а ты звони в МУР, вызывай своих. И надо наводить порядок с этими ребятами. Надо наводить! Они должны, наконец, понять принципы законности.
– Это запросто, – сказал Щеткин и взялся за телефон.
– Ну… давайте лучше закроем это дело, – пробормотал подполковник.
– То есть как закроем? Ты ж его еще и не открывал! Разве дело возбуждено? И как это понимать: ты возбудил, ты его закрыл! Ты что, Господь Бог? Делаю что хочу? Ты что творишь, Устинцев? Соображаешь? Послал своих, те арестовали человека по обвинению в двойном убийстве, соврали тебе про его сопротивление, но ты поверил и посадил его в «обезьянник», а теперь говоришь: ничего не было? Так за такое беспардонное вранье ты первый же и пострадаешь! Султанову – что? Добьемся и выдворят его из страны на родину. А где твоя родина, Устинцев? И потом, как это получилось, что прокурор подписал
