от ночных «посиделок»? Короче говоря, двое мужчин из того же подъезда, которые предложили свои кандидатуры первыми, и были официально приглашены участвовать в следственном мероприятии.
Первой, кого они встретили, войдя в подъезд, была консьержка. Звали ее Маргаритой Николаевной Легостаевой. И, узнав, с какой целью появилась здесь оперативная группа милиции, – ей было все едино, что милиция, что прокуратура! – она пришла в неописуемый ужас. Схватилась обеими руками за свою реденькую седую голову и, глядя остановившимися глазами на представителя власти, буквально онемела. Ее спрашивают, а она молчит. Ее трогают за локоть, а она только вздрагивает, как от удара током. Странная женщина.
Впрочем, возможно, здесь сыграли роль сразу два фактора. Первый, разумеется, ночное убийство жильца, которого она как раз знала и даже гордилась своим знакомством. Всем знакомым рассказывала, как сам Морозов здоровался с ней за ручку, с праздниками поздравлял, а она за это смотрела по телевизору все его репортажи и поражалась его «гражданской смелости». Она потом так и сказала на допросе, особо выделив эти слова. Так что для нее смерть известного ей человека оказалась, конечно, своего рода ударом.
А вторым фактором, вероятно, могла быть эффектная внешность старшего следователя Климова. Если Маргарита Николаевна относила себя к культурной части населения, она вполне могла признать в нем кого-то знакомого и затем мучиться загадкой – на кого похож. Так, случается, ночами не могут заснуть любители разгадывать кроссворды, не припоминающие нужное слово и по этой причине готовые перебудить своими вопросами всех близких и знакомых. Возможно, консьержка Легостаева была из этой категории людей.
Она смотрела выпучив глаза на Климова и только непонимающе качала головой. Вывел ее из этого ступора жилец, согласившийся быть понятым, Игорь Васильевич Колбасов.
– Эй, Николавна, проснись! – Он потряс ее за плечо. – К тебе с делом. – И добавил уже Климову: – Вот такие у нас сторожа! А потом народ интересуется по телику, почему участились квартирные кражи? А?
Но консьержка пришла-таки в себя и довольно внятно сумела объяснить только один факт, о котором вспомнила:
– Вчера, часов в одиннадцать...
– Вечера? – тут же сделал «стойку» Климов.
– Утра, – поморщившись по поводу невежливого собеседника, перебившего ее, неохотно продолжала вспоминать Маргарита Николаевна, – к Морозову приходила молодая дама.
– Дама? – удивился Климов. – А как выглядела? И почему вы решили, что она обязательно дама? Ну молодая – понятно.
– А потому что это была не девица, – отрезала консьержка. – И обручального кольца у нее на правой руке не было. Как и на левой – значит, и не разведена. Но она была молода и прекрасна.
– Вы лицо ее запомнили, конечно?
– Нет! – гордо ответила консьержка. – Я не имею обыкновения запоминать
