в черепе. Выходного отверстия не нахожу. Эта рана и оказалась смертельной для него.
Стреляли, по его убеждению, с близкого расстояния, но и не дальше трех метров.
– Следовательно, – подсказал он эксперту-криминалисту, – следы убийцы надо искать именно на таком расстоянии.
Они ручным уже фонарем осветили предполагаемое место, где находился убийца, и действительно обнаружили в невысоком сугробе вдоль тротуара два следа, напоминавших те, что оставляют женские сапоги на средних каблуках. Проверили еще раз и увидели, что следы эти начались еще на проезжей части дороги, а потом продолжились за машиной и снова исчезли на проезжей части. Можно было предположить также, что женщина не стояла здесь в ожидании своей жертвы, а просто шла мимо и, увидев лежавший труп, обогнула его, зайдя даже в сугроб, и поспешила дальше.
Принялись за участкового, который уверял, с чужих слов, со слов случайной свидетельницы, девочки из соседнего дома, которая тут прогуливалась с собачкой, что здесь никто, по ее утверждениям, не проходил. Правда, никаких собачьих следов с этой стороны машины обнаружить не удалось. Но, опять же, откуда ей, этой девочке, было знать, сколько времени тут простояла машина? Одним словом, нужна девочка.
Участковый Рогаткин предложил вызвать ее для уточнения завтра, все-таки Новый год через минуту-другую, но следователь, которому этот выезд был, что называется, серпом по одному болезненному месту, оказался формалистом.
– Ты знаешь, где она живет, вот и приглашай немедленно.
Ох и разозлил же он Рогаткина!
– Ну раз ты такой настырный, капитан, – веско сказал Сергей Захарович, – ступай сам и ищи по квартирам, подходящее время нашел, людям настроение портить. Вон он, дом ее, а в какой квартире живет, не знаю. Лидой зовут, устраивает? Валяй, обходи все квартиры, там тебя тепло встретят!
Сам капитан милиции, Рогаткин не терпел дурацкого формализма. Сказала же девочка, что никого рядом не видела, чего ему еще? Надо, чтоб увидела?
Кажется, его злость подействовала на следователя.
– Ладно, – сказал тот недовольно, – завтра сам уточни и пришли ее ко мне на Игарский. Если малолетка, пусть с родителем пожалует... Ну чего, вызываем труповозку?
– А кого хоть замочили? – поинтересовался оперативник.
– В ксиве написано: Морозов Леонид Борисович, сотрудник РТВ, тележурналист. Это чего означает? Который по «ящику», что ли, вещает?
– Как ты сказал? – насторожился Рогаткин.
– Да Морозов же, – поморщился следователь. – Этих Морозовых как собак!..
– Леонид Морозов, говоришь? – повторил участковый. – Телик тебе, капитан, надо смотреть иногда, тогда б ты знал, кто он. Это же «Честный репортаж»! Что, не в курсе? Ну ты даешь! Народ рассуждает так, что его после каждого репортажа запросто могли бы «замочить». Он таких людишек за задницу берет, что ой-е-ей! Такой криминал
