и Турецкий.
Щеткин виновато улыбнулся:
– А что? Мое дело было найти. Я нашел. Дальше действовать кому-то из вас.
– А ты сутенер, Щеткин, – иронично заметил Александр Борисович. Затем повернулся к Плетневу и сказал: – Сдается мне, Антоша, что «патроном» будешь ты.
– Это еще почему?
– Потому что я женат. Да и стар я уже для таких развлечений. А ты у нас – молодой, красивый, холостой. Обсудим детали. Значит, ты приходишь к этой Альбине и…
– Подождите, подождите… – Плетнев явно не горел желанием посетить «элитный салон». – А мы не сможем ее просто допросить?
Щеткин покачал головой:
– Не можем. Вертайло спугнем. Надо идти и выяснять все на месте.
Турецкий и Щеткин пристально уставились на Плетнева.
– Ребята, – смущенно заговорил тот, – не позорьте меня. Я же все дело завалю.
– Мы же тебя не на передовую посылаем, – усмехнулся Щеткин. – Приятная встреча с красивой женщиной.
– Вот и пошел бы сам.
– Да от меня за километр МУРом разит. Ладно, гуляки, не будем спорить. Давайте монетку кинем… Ты, Саня, будешь орел… А ты, Антоша, уж извини – решка. Поехали…
Щеткин вынул из кармана монетку, положил ее на ноготь и щелчком подбросил вверх. Монетка взлетела и через мгновение с дробным звоном приземлилась на стол. Монетка еще крутилась, когда Турецкий накрыл ее ладонью.
– Ладно, трусишки, – насмешливо сказал он. – Беру это дело на себя. Если только Альбина не испугается моей трости и не убежит.
– Наоборот, – с облегчением сказал Плетнев, заметно приободрившись. – С тростью ты выглядишь еще импозантнее. Прямо как Байрон.
Александр Борисович фыркнул:
– Поговори мне еще, «Байрон».
– Он прав, – сказал Щеткин. – Тросточка у тебя что надо.
– А ты вообще молчи, ренегат. И не улыбайся так широко – затылок прищемишь.
Машина мягко скользила вдоль высокого бордюра. Щеткин, сидевший за рулем, повернулся к Турецкому.
– Саня, ты легенду себе придумал?
– Нет. Соображу по ходу дела.
– Ты так в себе уверен? – удивился с заднего сиденья Плетнев.
– Поживешь с мое, тоже будешь уверен, – пробурчал Турецкий. – Ага, вот и нужный дом! Петь, тормозни здесь. Дальше я пешком пройдусь.
– Может, я во дворике припаркуюсь? Чего пешком-то мотаться?
– На твоем «кадиллаке» лучше не надо. Внимание привлечет.
– Да ты сноб! Ну, как хочешь. Щеткин припарковал машину к обочине. Александр Борисович щелкнул замком дверцы.
– Ладно, коллеги, я пошел. Если через час не вернусь – стреляйте по окнам из пулемета и забрасывайте это гнездо разврата противотанковыми гранатами.
Он открыл дверцу и выбрался из машины.
– Трость забыл! – окликнул Плетнев. Александр Борисович взял протянутую трость, повернулся и, слегка
