создавалось что-то новое. Пол влюбился с первого взгляда.
Однако Голливуду не требовался еще один Ричард Беймер, и Пол пошел озвучивать фильмы: чихать, сморкаться и давить задом скрипучую скамейку. Время от времени ему попадалась халтурка – сниматься на обложки любовных романов. Я видела одну: Пол – в рубахе с кружевами – держал в объятьях томную блондинку.
– Они меня на табуретку поставили, – усмехался он. – Девушка была на голову выше.
Платили центы, жить приходилось в одной комнате с двумя собутыльниками. В конце концов Пол плюнул на все и записался в армию.
Несколько лет он самоотверженно боролся с коммунизмом и фиделькастризмом. Вернулся покрытый загаром и славой: в армии он спас друга от военного трибунала. Того обвинили в краже, которой он не совершал.
– Тебе не в солдаты, а в адвокаты надо, – пробурчал на прощание капитан. – Демобилизуешься – поступай в юридическую школу.
В глубине души Пол все еще считал себя «великим воином, не знающим соперников», поэтому сразу замахнулся на Гарвард. Экзаменационные оценки у него были на 10 процентов выше проходного балла. Однако приемная комиссия все равно отклонила его заявление. Гарвард специализировался на будущих конгрессменах, и его не интересовали лузеры-актеры.
Это был удар. С утра до вечера Пол подавал клюшки игрокам в гольф. Однажды ему пришлось работать с профессором психологии из Калифорнийского университета.
– Что-то ты, братец, невесел, – заметил тот.
Пол нахмурился.
– А чему радоваться? В актеры не взяли, в Гарвард не приняли. Рожей не подошел ни туда, ни сюда.
– Не было этого, – подумав, сказал профессор.
– То есть как?
– А вот так – не было и все.
– Но я же помню!
– Это тебе только кажется. Прошлое – это то, что мы думаем о себе сейчас. Хочешь чего-то добиться – выбирай такую биографию, которая поможет тебе в жизни. А неприятностям скажи: «Не было этого».
Пол решил, что у него папа – личный друг президента. Себя он тоже придумал заново, и на месте угрюмого паренька-иммигранта появился совсем другой человек: свободный, великодушный и уверенный в себе.
Пол начал по-другому одеваться и по-другому разговаривать. Бросив работу в гольф-клубе, устроился помощником адвоката. Теперь ему не платили щедрых чаевых, но зато никто не смотрел на него как на слугу. Начальник говорил про Пола: «Этот мерзавец далеко пойдет».
На следующий год Пол вновь подал заявление в Гарвардскую юридическую школу. На этот раз его приняли. Нагрузки были жуткие, и Полу пришлось придумать себе нечеловеческую работоспособность.
Когда его пригласили в крупную адвокатскую контору Лос-Анджелеса, он был на седьмом небе от счастья. Но вскоре выяснилось, что там совершенно не перед кем выпендриваться престижным дипломом – у каждого сотрудника был свой, ничуть не хуже. Серьезных заданий Полу не поручали, к денежным клиентам не подпускали…
