спальню мы вернулись немного захмелевшими. Я был доволен и счастлив. И невольно подумал, что, наверное, в тот момент папа был бы очень мною доволен, ведь я наконец-то нашел друзей.
На следующий день я решил спросить у Сани его мнение. Меня волновал один вопрос:
– Сань, как думаешь, я перед пацанами лохом не выглядел? – я спросил это на перемене, когда мы шли на урок химии.
– В смысле? – удивился Саня.
– Ну, может, парни подумали, что я маменькин сыночек, – смутился я, опуская глаза вниз.
Саня вдруг фыркнул и рассмеялся:
– Нет, конечно, Дима! Антон просто так никого не приглашает. Только проверенных людей.
Я был польщён, что мне оказали такую честь. Оказывается, я был в кругу избранных.
– У Антона спроси, – посоветовал Саня. – А вообще, ты наш друг. Ещё бы они к тебе плохо относились!
У Антона я уточнять не решился, хоть он с каждым днём и относился ко мне всё лучше и лучше. Раньше я почти ничего о нём не знал, кроме того, что у него осталась одна только мама: отец погиб, выполняя какое-то служебное задание. Он был полицейский. Школа оплачивала его обучение, но Богданов никогда его за это не травил. Я вдруг понял, что проучился с Антоном почти семь лет, но только сейчас узнал, что он за человек.
А Антон был очень интересный собеседник. Он увлекался скандинавской культурой, ему нравились викинги, и он всячески старался быть на них похож. Внешне он действительно напоминал викинга – высокий, светловолосый, развитый и физически сильный. Он выглядел старше своих лет. У него уже начала расти борода, поэтому он брился. Ещё он нравился девчонкам, и, по слухам, он даже встречался с одной из девятого класса. Некоторые пацаны ему явно завидовали, и как-то раз у него даже были разборки с ребятами из старших классов. К нам же с Саней Антон относился, как старшие относятся к младшим братьям, и трогательно нас опекал.
С Сашей у нас было встреча двух одиночеств. Меня вводили в ступор некоторые его манеры. Он не видел личных границ и постоянно лез обниматься. Мне были непривычны такие нежности, так как мои родители считали, что объятия меня только разбалуют. Поэтому вначале я даже как-то стеснялся, когда Саня вдруг обвивал мою шею руками или целовал в щёку. Я всё боялся, что это увидит Колян и будет над этим смеяться.
Однажды я пытался сказать об этом Сане. Я отстранился, когда он положил мне голову на плечо. Он посмотрел на меня обиженно. Мне вдруг стало очень стыдно, словно я опорочил нашу дружбу.
– Колян сказал, что мы как бабы, – промямлил я в ответ на его немой вопрос.
– Ты что, хочешь жить так, как скажет Колян? Получается, он решает, как нам с тобой дружить? И что бабой быть плохо? – негодовал Саня, сверкая глазами.
– Нет, – пробормотал я, понимая, что это действительно глупо. Колян постоянно обзывался и говорил гадости, и я не хотел слышать его мнение.
– Тебе не нравится, когда я тебя обнимаю? – спросил
