мне так хотелось кому-нибудь рассказать о последнем прочитанном приключении, о своих мечтах и желаниях. Но меня вряд ли бы кто-нибудь понял, разве что снова поднял бы на смех.
Поэтому школу я ненавидел. Мне хотелось остаться в своей комнате, взять очередную книгу и уйти далеко-далеко. Лето я вспоминал потом с щемящей грустью. По вечерам мать обычно сидела в гостиной, вязала и смотрела сериал. Слышался приглушённый звук телевизора, на улице шумела листва, а я бродил по другим мирам вне времени и пространства.
Глава 2
Отец разбудил меня в пять утра. Сонный, я чувствовал себя разбитым и невыспавшимся, но ещё нужно было собирать вещи. С этим мне помогла мама. Конечно же, я всё делал неправильно, всё валилось у меня из рук. Надо ли уточнять, с каким настроением я собирался ехать в школу? Когда мы усаживались в машину, я уже ненавидел весь этот мир. К тому же, по приезду мне сразу нужно было тащиться на уроки, а это значило, что уже через три часа я увижу постылых одноклассников.
Всю дорогу папа читал мне нотации, а мать ему поддакивала. Одна мысль только меня грела: в школе, по крайней мере, я не буду общаться с отцом. Конечно же, он часто будет мне звонить, чтобы наорать, но уж его физиономию я не увижу очень и очень долго.
Отца я почти не слушал, тем более, нового о себе все равно не услышу. Я смотрел в окно и размышлял, с каким настроением явится Богданов, будет ли он сегодня устраивать мне «тёмную». Я очень надеялся, что наше перемирие продлится и дальше, и что он больше не будет меня доставать.
Передо мной мелькали дома, улицы, бредущие куда-то люди. Часто я видел грустных школьников, несущих в руках букеты. Если встречался кто-то счастливый, то чаще всего это был первоклассник. В душе я им всем сочувствовал: нас всех ждёт целый год мучений. До следующего лета.
Физически мне тоже было тошно. Кружилась голова, скручивало желудок. Мама даже пару раз поинтересовалась моим здоровьем, но я заверил её, что отлично себя чувствую. Не хотелось выглядеть перед ней слабым.
– Дима, вот знаешь, у меня в твоём возрасте была куча друзей. Ты меня слушаешь вообще? – вдруг грозно спросил отец, хмуро вглядываясь в зеркало заднего вида.
– Да, папа, – обреченно ответил я и отвёл глаза.
– Почему ты не можешь подружиться хоть с кем-нибудь?
Я молчал, не зная, что ответить. Может, потому что я действительно унылый придурок?
Мы чуть было не опоздали. При выезде из города мы встряли в пробку, и папа начал ругаться с мужиком, который чуть было в нас не врезался. Они орали как оглашенные полчаса и выясняли, кто из них идиот. Мне было за отца стыдно. Хотелось заткнуть уши, только чтобы не слышать эти вопли. Мама с невозмутимым видом наблюдала за происходящим.
– Развелось тут идиотов! – заявил отец, когда сел обратно в машину. Я на всякий случай стал смотреть в окно и сделал вид, что меня тут нет. В глубине души отец обвинял меня во всех смертных грехах. Ведь именно из-за меня ему
