пока не отключился, и сегодня с утра. Мне даже снилась какая-то чертовщина…
– Я тоже думал. Только что ни думай, заходишь в тупик. Видишь ли, в чем проблема? Как ты знаешь, президентом Того является Гнассингбе Эйадема. В очередной раз. По мнению наших и европейских политиков, в прошлом году он снова совершил насильственный захват власти. Потому, что все его оппоненты один за другим просто исчезли. Эйадема пользуется безоговорочной поддержкой армии, поэтому убрать своих политических противников для него не представляет никакого труда. Это, конечно, достаточно отрицательная фигура. Но проблема в том, что ссориться с ним нам сейчас не с руки – планируется крупная коммерческая сделка, а бизнес превыше всего. А все такие важные решения принимает именно президент. Поэтому давить на местных у нас не получится.
– Так что же, сэр, получается, что бизнес важнее, чем свобода гражданина США?
– Да не сыпь мне соль на сахар. Я тебе открою страшную тайну: бизнес первостепенен. Даже когда идет война, пусть не открытая, без ведения боевых действий, по сути, война необъявленная, то, даже в таком случае, такие страны могут поставлять друг другу продукты, сырье, из которого потом можно сделать оружие, топливо, которым потом будут заправлять самолеты, танки и корабли, наконец, само оружие. А потом это все будет воевать друг против друга. Чтобы избежать этого можно, конечно, не торговать вообще. Но, знаешь ли, торговля приносит деньги, а живые деньги, огромные деньги – это цель. Когда твой бизнес процветает, и ты можешь продавать в те страны то, чего они не могут произвести сами, ну, или без чего не могут обойтись, ты делаешь их зависимыми от себя. И эта зависимость хорошо оплачивается. А цена, которой достигается эта зависимость, принимается в расчет только тогда, когда прибыль не окупает всех затрат. И если цену эту придется платить не сразу, а когда-то потом, то почему бы не использовать тот шанс, который тебе дает заработать сегодня? А «после нас, хоть потоп». Потому, что с этим потопом будут разбираться уже другие, не те, кто этот потоп устроил. Поэтому, бизнес, в первую очередь. А гражданин может подождать, пока до него дойдет дело. Не он первый, не он последний. Знаешь, сколько наших вьетконговцы у себя в плену держали? Все равно всех освободили. Не сразу, конечно, но освободили. Я понимаю, звучит цинично, но это так.
Дуглас на некоторое время замолк, понимая, что такой циничной откровенностью он ввел молодого лейтенанта в шоковое состояние, изменив его представления о ценности человеческой жизни. Абрамс молчал, переваривая услышанное. Из-за таких рассуждений советник сразу стал ему несимпатичен. Затем Дуглас продолжил:
– Тут ведь еще кое-что есть: тот носатый француз, которого доставили в больницу, сегодня пришел в себя и сообщил нечто особенное.
– Что он сообщил, сэр? – Абрамс даже подался вперед, задавая этот вопрос.
И Дугласу, внезапно, стало стыдно. От того, что он постоянно подсмеивался над лейтенантом. И от того, что вчера наорал на Дефендера, попавшего в такую неприятную историю. А лейтенант так переживает не из-за того, что его подчиненный влип во
