были ружья. Мешало то, что в руках чужеземцев оставались его мать и сестра.
И все же свобода пришла к нему.
Однажды вакеро были подняты рейтарами среди ночи. Бледнолицые приказали седлать коней, после чего все поскакали к ранчо, на котором в это время жили родные Помпонио.
– Там пеоны убили несколько бледнолицых… – шепнул на ухо Помпонио один из его соплеменников, невесть откуда узнавший об этом.
Когда прискакали на ранчо, деревянные жилища пеонов уже догорали. А сами индейцы разбежались по окрестным маисовым полям. Солдаты и вакеро до самого рассвета ловили их, бросая лассо при свете факелов и на звук голоса. Помпонио тоже бросал лассо вместе с остальными. В темноте он не видел лиц индейцев, на шеи которых набрасывал удавку, плохо разбирал, кто перед ним – мужчина или женщина: у всех пеонов были длинные волосы и одинаковые лохмотья. После восхода солнца всех пойманных согнали в одну кучу, а тела задушенных арканом или убитых выстрелом в спину сложили в другую. Среди мертвых Помпонио обнаружил и тело своей матери с синим следом лассо на шее…
Кто убил ее? Помпонио никогда не сможет узнать… Но в тот миг, когда он стоял над ее телом, ему показалось, что именно его лассо захлестнуло материнское горло… Потемнело у него перед глазами. Обо всем забыл Помпонио: о том, что ни среди живых, ни среди мертвых нет его сестры Умуги, что пули бледнолицых могут догнать самого быстрого скакуна… Боевой клич помо сорвался с его губ. Одним махом вскочил он в седло. Бледнолицые стреляли вослед, но не попали.
Долго скитался Помпонио по прерии, мечтая отомстить врагам. Однажды он наткнулся на шайку бушхедеров, которые приняли его к себе. Проверив индейца в деле, оценили его ум и бесстрашие и сделали своим вожаком. Помпонио действительно трудно было сыскать равного в умении держаться в седле, метать лассо и наваху, стрелять в цель из лука и из оружия чужеземцев. Кроме того, он лучше других знал, как устроены президии и ранчо бледнолицых, когда они укладываются спать, когда поднимаются с постели, на каких тропах лучше подстеречь их почтовые повозки и где пасутся их стада…
Вскоре имя Помпонио стало наводить на чужеземцев ужас. Рассказы о его набегах, приукрашенные молвой, передавались из уст в уста. Бледнолицые опасались передвигаться по прерии в одиночку, молили своего бога, чтобы не попасть в руки индейца-мстителя. Шайка Помпонио на самом деле чаще нападала на одиночных солдат и монахов, разоряла небольшие и слабоукрепленные гасиенды, грабила торговые караваны. Но врагов своих Помпонио убивал редко. Только когда погибал кто-то из его шайки, он лишал жизни стольких белых, сколько потерял сообщников. Обычно же у захваченных забирали деньги, оружие, одежду и отпускали их на свободу. Оружие раздавали пеонам, которых освобождали во время набегов. Тех, кто хотел остаться с ними, сажали на коней. Остальные,
