который рисовал в подобном стиле: во время войны японские мультипликаторы использовали стиль, имитировавший подход американских анимационных студий – особенно Disney и Fleischer Studios, – осознавая его популярность среди японской публики. Самые амбициозные японские пропагандистские эпопеи военного периода, снятые Мицуё Сэо (1911–2010): «Момотаро и его морские орлы» (в оригинале Momotarō no Umiwashi, выпущен в 1943 году, в 2008 выпущен Zakka Films на английском языке под названием «Momotarō’s Sea Eagle» – «Морской орел Момотаро») и первый японский полнометражный анимационный фильм «Божественные моряки Момотаро» (в оригинале Momotarō no Umi no Shinpei, выпущен в 1945 году, в 2017 году переведен Funimation на английский язык под официальным названием Momotarō: Sacred Sailors – «Момотаро: Священные морские воины») также демонстрируют сильное влияние американских анимационных фильмов. Оба фильма имеют сильный националистический антизападный настрой: главный герой, отважный мальчик, борющийся с демонами, из одной из самых любимых детских сказок Японии, был представлен в фильме оплотом японского колониализма в Восточной Азии. Он одновременно возглавлял японскую армию животных в войне против ненавистных западных сверхдержав и защищал местных зверей, обитающих в азиатских джунглях, от жадных амбиций вражеских государств, а также рассказывал местным жителям о современных достижениях Японии. Но было совершенно очевидно, что дизайн персонажей обоих фильмов был вдохновлен не чем иным, как американской анимацией – «Момотаро и его морские орлы» даже показал Блуто из мультфильмов братьев Флейшеров о моряке Попае как бесполезного командира Пёрл-Харбора, этот же персонаж получил небольшое камео в «Божественных моряках Момотаро». Тэдзука утверждал, что «Божественные моряки Момотаро» был для него основным источником вдохновения[5].
Произведения Тэдзуки заставили Миядзаки впервые испытать тревогу из-за чужого влияния на его творчество. Его первые попытки изображений в стиле манга в возрасте 18 лет люди сравнивали со стилем Тэдзуки. Миядзаки, который сначала все отрицал, в конце концов понял, что его ранние работы действительно были мотивированы достижениями Тэдзуки, и это осознание было несколько травмирующим: он собрал все свои ранние наброски и сжег их[6]. Этот инцидент положил начало своеобразному соперничеству между Тэдзукой и Миядзаки – по большей части[7] одностороннему и сосредоточенному на попытках Миядзаки стать самостоятельным, найти другие источники вдохновения и развить собственный стиль.
Он нашел альтернативу в рисунках другого художника манги – Тэцудзи Фукусимы (1914–1992)[8]. Почти забытый сегодня, Фукусима был успешным художником в 1950-х годах, его флагманская серия «Дьявол пустыни» (Sabaku no Maō) представляла собой сумасшедшее эпическое приключение в девяти томах с привкусом «Тысячи и одной ночи» и современным антуражем. Как и Тэдзука, Фукусима черпал вдохновение в американских иллюстрациях, но он обратил творческое внимание на менее «мультяшные» и более серьезные работы на другом берегу Тихого океана: его реалистичный
Frederik L. Schodt, The Astro Boy Essays: Osamu Tezuka and the Manga/ Anime Revolution (Berkeley: Stone Bridge Press, 2007), 58.
Hayao Miyazaki, Starting Point: 1979–1996 (San Francisco: Viz Media, 2009), 193–194.
По слухам, Тэдзука завидовал тому вниманию, которое Миядзаки впоследствии получил после успеха «Навсикаи из Долины ветров». Об этом: Jonathan Clements, Anime: A History (London: BFI, 2013), 131.
Miyazaki, Starting Point, 194.
