Последний Иерусалимский дневник. Игорь Губерман

      Я наделён образованием

      и грустью о его излишности,

      что служит веским основанием

      глухого чувства никудышности.

      Я был бы просто подлецом,

      не огласив уведомления,

      что мерзок вложенный Творцом

      наш дар взаимоистребления.

      Я многое чего не докумекал,

      сейчас уже закрыта эта дверь;

      но много понял я про человека,

      и горестно душе моей теперь.

      Меня пугали хулиганами,

      антисемитами, чекистами,

      ворами, жуликами, пьяными,

      и даже силами нечистыми.

      А я – гулял.

      Изрядно самогоном обожжённая,

      и спиртом – я его не разбавляю,

      вся глотка у меня уже лужёная,

      но я её и дальше закаляю.

      Я только сейчас, к исходу века

      трезво начал думать головой:

      изо всех инстинктов человека

      всё же самый главный – пищевой.

      Я рад был видеть: напрочь разные

      умом, характером и опытом,

      евреи, праздник жизни празднуя,

      здесь на клочке собрались крохотном.

      Не путай службу и служение:

      служение – всегда вериги,

      а служба любит продвижение

      и пишет нравственные книги.

      И я когда-то был учащимся,

      как все ровесники мои,

      а нынче все мы тихо тащимся

      с телегой собственной семьи.

      Есть за всё в этой жизни расплата,

      вот кончается срок мой земной,

      над людьми я смеялся когда-то,

      нынче время шутить надо мной.

      Сижу внутри квартиры у дверей.

      В пивную в это время шёл я встарь.

      Но вирус там гуляет – как еврей,

      продавший прошлогодний календарь.

      Восторженность ко мне приходит редко,

      и счастьем искажается лицо,

      я радуюсь восторгу, как наседка,

      благополучно снёсшая яйцо.

      Увы, по мере пробуждения —

      а сны мне дарят утешение —

      во мне растёт предубеждение

      против земного мельтешения.

      Какую-то

Скачать книгу