прежде чем передавать сигнал в оперативный штаб. Чтобы не отправить случайно команду щедро оплачиваемых головорезов к месту преступления, где обнаружится, что ему просто померещилось. Вряд ли то, что он за это получит, будет премией.
Далее, нужно не просто обнаружить и подтвердить, но и обеспечить непрерывное – с разрывом не более чем в 5—10 минут – наблюдение за целью. Ибо для того, чтобы потерять объект в лесах, много не надо: достаточно чтобы он свернул в лес, когда ты его не видишь – и привет. А упомянутые 5—10 минут – это как раз примерное время, за которое группа из нескольких единиц техники успеет въехать на закрытую сверху ветвями просёлочную дорогу.
И последнее. У оперативного командования в этом районе должно быть достаточно сил и желания, чтобы отправить на перехват наземную команду. И не одну, а несколько мобильных групп по периметру, чтобы либо подкрасться и перехватить «нефтяников» на месте работ, либо организовать засаду по пути их отхода.
Вот сколько условий должно собраться вместе для столь тотального невезения.
Поэтому такое бывало редко. Но бывало.
Однажды, когда они возвращались с работы, с передового дозора прохрипели по рации сигнал тревоги. Потом появился один из разведчиков с лицом не просто бледным, а каким-то зеленовато-жёлтым, как будто он был ожившим персонажем из виденного давным-давно театра восковых фигур. Оставив возле машин небольшое охранение, остальная часть команды развернулась в цепь и медленно двинулась в сторону лежащего впереди изгиба просёлка. Шли внимательно, высматривая любые признаки человека: сорванный мох, сломанный подлесок, свежие отпечатки в мягкой, болотистой почве. На цыпочках подкрались к небольшой полянке вдоль поворота дороги. Выглянули из-за кустов и деревьев.
На поляне, с правой стороны просёлка, вразнобой стояли остовы сгоревших машин. Обычный набор – пара вездеходов, тягач с прицепной цистерной, универсальный грузовик со стрелой крана и мини-экскаватором в кузове. Выделялся внедорожник с остатками пацанского обвеса. Не полезных вещей вроде лебёдок, фаркопа или шнорхеля, а именно бессмысленной выпендрёжной хрени: четыре фары в ряд на крыше, кенгурятник и прочее. Вроде давних деревенских велосипедов с бахромой и трещётками на спицах. Ясно, что ездил на нём человек не простой, а уверенный в себе и своей важности настолько, что не боялся выглядеть глупо. Или действительно был уверен при жизни, что крутость измеряется количеством ярких цацек. Теперь это уже не имело значения. Любимую игрушку издырявили следы пуль, шикарные широкие колёса сгорели до проволочного корда, так, что джип сел на пузо, утопив ступицы с дисками в мягкой земле. То, что было примотано спереди к кенгурятнику, видимо, раньше являлось его владельцем. Обугленный труп, покрытый лохмотьями сгоревшей одежды или кожи – не поймёшь, где кончалось одно и начиналось другое. Запястья, оголившиеся
