в ангарских деревнях был одновременно хлебопашцем и рыболовом, отличным охотником, уходившим на всю зиму в тайгу на промысел зверя. Такая напряженная и суровая жизнь выработала сильного решительного человека – умельца на все руки. Удаленная от промышленных центров, каждая семья обеспечивала себя всем необходимым для существования. Это определило и домашний уклад, и типы строений. Для каждого труда и промысла нужны были свой инвентарь, свои помещения для работы и хранения. Отсюда – количество, форма и размеры кладовых, сараев32.
К концу XVIII в. численность населения несколько возросла, наиболее доступные для освоения долинные земли были в основном исчерпаны. Поэтому началось наступление на тайгу с целью увеличения сельскохозяйственных угодий. Поскольку для увеличения площади сельхозугодий в тайге требовались большие затраты физического труда, то крестьяне, помимо корчевки и расчистки леса, применяли и поджоги.
В это время и в течение XIX в. охота также становится одной из важнейших отраслей хозяйства, особенно там, где было мало возможностей для увеличения площадей под сельхозугодия. Охотились на белку, соболя, лисицу, лося и др. Возникают специализированные предприятия по добыче пушнины.
Краевед из Иркутска Александр Денисюк обнаружил любопытное свидетельство того, как жители ангарских селений страдали от «алчности хозяина тайги – топтыгина». Журнал «Гражданин», вышедший в 1873 году, опубликовал в рубрике «Вести со всего мира» статью «Разорение от медведей в Иркутской губернии»33.
Эта заметка расширяет наши представления о жизни воробьёвцев. Так, неизвестный автор пишет:
Каждогодно почти жителямъ Карапчанской волости приходится, благодаря алчности и неразборчивости въ пищѣ царя нашихъ лѣсовъ – таптыгина (медвѣдя) переносить довольно чувствительныя лишенiя. Безпрепятственно разгуливая около поселенiй, онъ никогда не отказывалъ себѣ въ лакомомъ блюдѣ. Но хищная алчность лѣснаго хозяина особенно, кажется, обнаружилась здѣсь въ настоящемъ году. Почти въ каждой деревнѣ онъ оставилъ слѣды своихъ нападенiй. Въ одномъ Воробьевскомъ селенiи насчитываютъ до двадцати пяти головъ домашняго скота, павшихъ жертвою его кровожадности…
Крестьяне Воробьевскаго селенiе разсказывали, что на дняхъ медвѣдь посѣтилъ даже ихъ селенiе и, пробѣгая по улицѣ, чуть не смялъ одну женщину, которая, ничего не подозрѣвая спокойно шла къ сосѣдямъ. Замѣчательно, что народъ въ это время весь былъ по домамъ. Надобно сознаться про здѣшняго мужика что пока не заставишь его сдѣлать что либо силой – самъ онъ никогда не догадается. Не говоря уже о томъ, что безпечность въ этомъ случаѣ прямо ведетъ къ упадку домохозяйства въ нашемъ крестьянствѣ, она много вредитъ и въ отношенiи нравственно – религiозномъ.
Последнее замечание сделано совсем не случайно. Сохранились свидетельства (одно из которых приводится в заметке) о том, что селяне не всегда в борьбе с царём тайги использовали оружие и силу. Зачастую они обращались к шаманам. Например, в 1871 году
Ковалёв А. Я. Ангарский каскад. – М: Стройиздат, 1975. – с. 237.
Разорение от медведей в Иркутской губ.// Гражданин – №5 (29 января), 1873. http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1873/29janN5.htm#b1
