каторге?
– Нет уж, – ответил я после секундной паузы. – Что-то у меня отпала охота на это.
Мы просочились сквозь имитацию стены и оказались в небольшом помещении, оформленном в японском стиле. Большую его часть занимал низкий столик с чайным прибором, на стенах висели копии древних гравюр, а может, учитывая стоимость предоставляемых серферам услуг, даже оригиналы. Честно говоря, в этом я разбирался настолько слабо, что мне было совершенно без разницы. Куда больше меня заинтересовали два меча, расположенные ниже гравюр – один длинный, чуть изогнутый, другой вдвое короче. Оба были в одинаковых ножнах, черных, лакированных, инкрустированных металлическим орнаментом в виде драконов, оба имели длинные, обтянутые рыбьей кожей и шелковым шнуром рукояти, за которые можно было держаться двумя руками. Гравюры гравюрами, но за такой комплект можно было без труда угодить за решетку, попади сюда инспектор из Имперской духовной комиссии. Хотя и за гравюры по головке тоже не погладили бы. Столь яркое нарушение закона «О неприятии православными чуждых духовных ценностей» меня озадачило. Любил рисковать Альберт, ох любил! Причем, как теперь я понял, иногда неоправданно. И мало того – на небольшом алтаре у стены, в обрамлении благовонных палочек, сидел в позе лотоса небольшой нефритовый божок. Это уже пахло тремя годами каторги, как выпить дать.
– Нечего челюсть отвешивать, – усмехнулся Дворжек. – Или ты сам до мозга костей православный?
– Эскадренные батюшки претензий не имели, – серьезно ответил я.
– Ну-ну…
Меня это «ну-ну» задело. Конечно, я не был уверен, что миру семь с половиной тысяч лет, как написано в Библии, но все же определенные рамки в этом плане должен иметь каждый цивилизованный человек. В противном случае чем мы будем отличаться от варваров? Как говаривал наш батюшка – вера дело не личное, а общественное. И хождение в храм Божий необходимо не только для очищения твоей души и пополнения церковной казны, но и для повышения чувства единения с цивилизацией. Что у кого в голове творится, то одному Богу известно. Веришь ты в Господа нашего, или есть на тот счет сомнения, но соблюдение правил, постов и заповедей неслучайно вменено всем в обязанность. При таком демографическом натиске, который устроили европейцам варвары, следование традициям осталось нашим последним бастионом. Одну заповедь, правда, военным разрешено было не соблюдать. Понятно, какую. Для отпущения этого греха и нужен был штат полковых и эскадренных батюшек.
– Вот тебе и «ну-ну», – спокойно ответил я. – Не люблю я этого выпендрежа. Все верят в Господа, а ты в это чучело?
– Дело не в статуэтке. Дело в свободе сознания. Но это я тебе как-нибудь потом объясню. Сейчас же мне необходимо познакомить тебя с моей командой. Точнее, с частью ребят ты уже познакомился, а теперь я представлю тебя костяку. Твое освобождение мы спланировали вместе, да и в самом деле участвовал не только я.
– Чай будем пить?
– Если хочешь.
– В такой
