на третий этаж, быстро отыскали нужную нам квартиру, а подойдя к двери, застыли в изумлении: дверь была приоткрыта и в проём был вставлен старый домашний тапочек.
Мне это не понравилось, о чём я не замедлила сообщить моим спутницам. Но Инка, с присущей ей уверенностью, весьма убедительно предположила:
– Она же на коляске передвигается, наверняка ей трудно каждый раз дверь отпирать, да и, случись что – можно покричать соседям, больше шансов что услышат, чем при закрытой двери.
Она уверенно постучала в дверь и громко спросила:
– Вера, вы дома, можно войти?
Ответом ей была гробовая тишина, и я снова запаниковала.
– Инн, мне всё это не нравится, пойдём отсюда.
– Спокойно, Саня, – она постучала ещё раз, – я не привыкла бросать дела на полпути.
– Действительно, – поддержала её Марго, – зря мы пёрлись на другой конец города что ли?
Сестрица, ободрённая поддержкой, толкнула дверь и громко предупредила:
– Вера, мы заходим.
Решив, что она, достаточно долго была вежлива, сестра бесцеремонно вошла внутрь, а мы с Марго, гуськом за ней. Оказавшись в крошечной прямоугольной прихожей, мы огляделись. В квартире стояла подозрительная тишина, которая мне решительно не нравилась, более того, она вызывала смутную тревогу.
Сестрица, обернулась к нам, и отработанным минувшим летом в квартире присутствующей здесь Маргариты жестом, указала нам направление. Но я, помня о том, как пряталась под столом в Маргошкиной кухне от страшного гоблина, который на поверку оказался её соседом, решительно замотала головой, и показав три пальца, ткнула ими в сторону ближайшей двери. Инка нахмурилась, однако, видимо тоже припомнив, что пистолет она опрометчиво подарила внуку, и выручать нас, случись что, из вражеских лап ей будет нечем, кивнула и махнула рукой.
Она вошла первая, мы следом за ней. Единственная мысль, вспыхнувшая в моей голове, когда я осознала увиденное, была: «Почему меня никогда, никто не слушает?!» Хозяйка квартиры лежала ничком на полу, её наполовину скрывала лежащая на ней коляска, при виде которой мне не к месту подумалось, что в кино непременно крупным планом показали бы крутящееся колёсико. Рядом, на полу лежала зажаренная дочерна сковородка с треснутой ручкой. Затем мой взгляд упёрся в торчащие из-под коляски худые ноги в штопаных шерстяных носках, и мне стало дурно. Я прислонилась к стене, чтобы позорно не грохнуться в обморок, и закрыла глаза.
– Ритуль, – вкрадчиво позвала сестра, – кажется, самое время спросить, как она себя чувствует.
– Что? – испугано прошелестела Марго.
– Я говорю пульс проверь.
– Почему я?
– Ну ты же медик.
– Я фармацевт, – возмутилась та, только Инку это ничуть не смутило.
– Но, согласись, ты имеешь гораздо большее отношение к медицине, чем я или Саня, тебе и карты в руки.
Марго
