Периодически кто-нибудь из сослуживцев незаметно показывал Костику, что ему неплохо было бы сделать, сжимая кулак, постукивая им о свое лицо, и недвусмысленно кивая при этом на задержанного, но Костик упрямо продолжал изображать, что подсказок их не видит. Наконец кабинет потихоньку опустел, остались только сотрудники да этот чертов дебильчонок. Да капитан Сергеев выпроваживал последнего посетителя. Рабочий день заканчивался.
– Может, по пивку? – не нарушая традиции, бросил, как всегда, в никуда Ванин, неспешно рассовывая по ящикам стола бумаги.
– Я пас, – сразу отозвался Сергеев. – Я жене обещал пораньше прийти.
– Беру минуту на размышление, – сказал Приходько.
Все уставились на Костика.
– Я не знаю, – автоматически ответил тот, в точности продублировав только что прозвучавший ответ своего подопечного, и не сразу понял, почему коллеги разразились громким смехом. – Черт, совсем заработался, – сконфуженно пробормотал он и посмотрел на Дениса Борисовича со злостью. – Ночью почти не спал, а тут еще этот…
– Да дай ты ему в лицо, – посоветовал Ванин. Он встал, пересек кабинет и оперся задом на стол Сергеева, чтобы лучше видеть происходящее.
– Он не может, он у нас задержанных не бьет, – очень серьезно возразил Приходько, после чего комнату залил еще один приступ веселья. – Помните, мы тогда даже поспорили с ним, когда он, наконец, сломается.
– Не дождетесь, – буркнул Костик.
Приходько тоже покинул свое место и пристроился рядом с Ваниным, утвердившись на столе Сергеева задом. Тот покосился на облепивших его стол коллег, поморщился, но ничего не сказал. Только сдвинул слегка Приходько, чтобы самому лучше было видно. Он уперся локтями в стол, положил на кулаки подбородок, и тоже принялся наблюдать за Костиком. Теперь уже трое в упор пялились на него, мешая сосредоточиться.
Прошло еще минут десять, однако кабинета никто не покинул. Даже Сергеев словно позабыл о своем обещании жене прийти пораньше. Костик делал вид, что не замечает, как трое перешептываются, заключая пари и делая денежные ставки.
– Значит, вы говорите, что не производили попытки сорвать с плеча потерпевшей сумочку? – монотонно бубнил Костик, чувствуя, как у него периодически темнеет в глазах, словно у пенсионера с повышенным или – черт их разберет – пониженным, что ли, давлением. А уж в какой момент начало гудеть в голове, он уже и не помнил. И все этот уродец Павлов, который сидит, как ни в чем не бывало, и в ус не дует, словно нарочно решил проверить терпение опера на прочность.
– Нет, – спокойно сказал Павлов. – Я просто случайно протянул руку, – он показал, как, – потом случайно сжал пальцы, – он опять показал, как, – ремешок сумочки неожиданно для меня оказался зажатым в моем кулаке, и я от этой неожиданности… ну, ощутив в своей ладони что-то… в общем, попытался отдернуть руку. Естественно,
