по-плохому? – он тряхнул ее. – Не молчи, когда тебя спрашивают!
– Вы… чудовище! – сумела вытолкнуть из себя Мина.
– Ты подслушивала, – спокойно констатировал он. – Следила за мужем?
– Вы мне не муж.
Он оскалился, заливаясь смехом.
– Эй, Филберт! Что делать с девчонкой, которую подослала Флориль?
В комнату влетел тот, в котором Мина по голосу узнала второго собеседника.
– Проклятая ревнивая идиотка! – прорычал Филберт, не отрывая взгляда от Мины.
– Тебе надо было поговорить с ней, ты же знал, что она взбесится.
– У меня не было времени! – огрызнулся Филберт и добавил: – Анри, сделай так, чтобы ту тварь никогда не нашли. А с Флориль я разберусь сам.
– А с этой что будем делать? – спросил тот, показывая на Мину. – Она же все слышала.
Казалось, что они ее сейчас просто убьют на месте. Мужчины переругивались. Рука Филберта все так же прижимала ее к стене, но уже не причиняя боли. Как будто что-то в нем неуловимо изменилось.
– Мммм… С ней? Анри, иди отсюда, – голос у Филберта снова стал бархатным и как-то вдруг охрип. – Дай мне побыть наедине с моей женой. И передай спасибо сестре, что вовремя предупредила.
Мужчина понимающе хмыкнул и убрался из комнаты.
– Не смейте! – Мины сбивалось дыхание.
Взгляд Филберта стал каким-то хищным.
– Не дергайся.
Он неожиданно склонился к ней и коснулся носом шеи, вдыхая запах.
– Что вы делаете, я же пахну рыбой! – пыталась его оттолкнуть Мина. – Вас от меня тошнит!
Но он словно не слышал, продолжая впивать в себя запах ее волос, губы его почти касались кожи, обжигая дыханием.
– Да. Ты пахнешь… – бархатный голос подрагивал, пугал низким, еле слышным рычанием. – Ты пахнешь морем.
***
Запах, в котором свежий соленый ветер моря смешивался с легким непередаваемым собственным ароматом ее волос, завораживал его.
Неожиданно и странно! Противоестественно.
Неужели это и есть проклятая магия проклятых весенних танцев?
Филберт никогда не верил, считал это выдумками досужих идиотов. Думал, что сможет легко избежать непонятной унизительной привязки. Он же специально уходил от этой дикарки подальше, чтобы его не зацепило.
Зацепило. Проклятие. Как же его зацепило…
– Проклятый весенний танец! – пробормотал он, вжимаясь в нее, как пьяный. – Я думал, с этим будет легче справиться.
***
Мине стало казаться, что он сошел с ума. Эти противоестественные, затягивающие, одуряющие объятия. Его тяжелое, горячее дыхание на ее коже, от которого мурашки по всему телу. Рука двигавшаяся, как во сне, комкала платье.
Странный огонь начал растекаться по венам.
– Нет!
Она
