называет день. Александр вскакивает и начинает собирать разбросанную одежду с пола.
Александр. Кошмар! Я же сейчас должен быть… ужас! А послезавтра с утра меня уже ждут… Боже, в общем, мне надо срочно ехать обратно в Россию!
Наполеон (расстроенно). Но как же так… уезжаешь так скоро? Мы так мало были вместе!
Александр. Да я две недели здесь торчу!
Наполеон. Но ты же сказал, что у тебя там всё отлажено… министерства работают… Что они, без тебя не справятся?
Александр (одеваясь). Ты не понимаешь! Это Россия! Там всё может поменяться в один день! Я не удивлюсь, что я вернусь, а там… там нет ничего! Даже моего дома… о Боже, мне может быть некуда возвращаться!
Александр бежит к двери. Убегает. Наполеон вздыхает. Потом садится за стол, расправляет смятый лист и начинает переписывать соглашение.
Сцена 20
Граница Латвии и России. Ночь. Лес. Александр едет в карете на полной скорости. Карета тормозит. Александр вылезает наружу, проваливается в снег.
Александр. Господи, что такое? Что случилось?!
Кучер. Застряли, Ваше Величество… снега намело.
Александр. О нет! Только не это!!
Кучер. Смотрите, а там кто-то бежит с факелами.
Из леса выбегает Куракин и машет руками.
Куракин. Саша! Господи! А я за тобой! А ты здесь!
Александр бросается к Куракину.
Александр. Дядя Саша, что делать? Тут не проехать!
Куракин. Давай в мои сани пересаживайся… а то эта немецкая – дрянь! Нет у ней ходу по снегу… а это моё изобретение!
Александр пересаживается в карету-сани Куракина.
Куракин (всплеснув руками). Что ж ты… и без шубы! Зима на улице!
Александр. Торопился очень! (встревоженно.) Ну как там, все живы?
Куракин. Да живы-то живы, но тебя потеряли! Хорошо Елизавета Алексеевна придумала сказать, что ты заболел… (Шёпотом.) А то тут грешным делом прошёл слух, что ты помер… давно не видно было тебя в столице.
Александр. Ну вот, я живой… главное успеть, в полдень же заседание в Министерстве..! А я и забыл совсем…
Куракин. Ну что, переписал договор с Наполеоном?
Александр (удручённо). Переписать-то переписал… только я его там оставил…
Куракин. Где – там?
Александр. Да на прикроватном столе в императорском дворце… ну ничего, он мне его потом сам почтой вышлет. Его почта, сами знаете, быстрее нашей…
Куракин вздыхает и молчит. Смотрит в окно. За окном – мгла и вихрь.
Александр. Дядя Саша, раз мы уж тут пока едем до Петербурга… вы дорасскажите историю… ну, как вы уехали из Германии без матушки.
Куракин. Ну давай, всё равно тут делать нечего.
Перекрутка
Пруссия. Поместье Этюп. 1776 год. Из письма Софии-Марии своей подруге Генриетте Оберкирх:
«Ах,
