разумеется! И вы его не разочаровали. Клянусь Благими, мне было все равно, профан вы или маг. Я всегда считал вас прежде всего сыном. И даже когда вы убили Аделин, я смог бы это простить… Хотя бы понять – я все-таки вырос в семье магов и знаю, что такое выплеск! У Валери они бывали так часто, что слуги научились прятаться при одном ее гневном взгляде, а уж сколько она убила мелких животных и птиц… Да, видят Благие, я постарался простить. Если бы вы поняли, что сотворили! Если бы раскаялись в том, что убили невинную женщину! Вся ее вина была в том, что она не вынесла боли от смерти дочерей и сорвалась на вас, ребенке, которого любила всем сердцем, которому заменила мать. Всего однажды! И этого было достаточно, чтобы вы ее выбросили из души и памяти. А ваш дед… Он это поддержал. Не ужаснулся тому, что его внук начинает путь мага с убийства, не объяснил вам, какой кошмар вы сотворили. Нет, он лишь сказал… Вы помните, что он вам сказал?
– Что я… должен лучше себя контролировать, – с трудом проговорил Грегор. – Но он же был прав. Ей не следовало этого говорить…
– Не следовало?! – рявкнул Аларик, перегибаясь к нему через стол и глядя в упор. – Она потеряла трех дочерей! Трижды она носила дитя, рожала его в муках, любила и растила, а потом смотрела, как ее ребенок угасает у нее на глазах! Вы способны понять, что это такое?! А если бы ваша жена, не дай Благие, потеряла троих ваших детей одного за другим?! Что бы вы сделали с тем, кто ее проклял? И что бы вы сделали с сыном этого убийцы?!
На Грегора словно опустилась темная пелена, не давая вздохнуть. Он смотрел в искаженное гневом лицо отца, в яростные синие глаза, так похожие на его собственные, но видел глаза мачехи, когда она рыдала и кричала, рыдала и кричала… Он же просто хотел, чтобы она замолчала! Чтобы не произносила всех этих ужасных слов! Но он никогда, никогда, никогда не думал о том, каково ей было. Да, ее дочери умирали, но дед однажды сказал, что так бывает. Если тело женщины слишком слабое и не может выносить здоровых крепких детей. «Этот брак был ошибкой», – сказал дед, но после добавил, чтобы Грегор никогда не говорил этого ни мачехе, ни кому-либо еще. И Грегор восхитился его великодушием…
– Видят Всеблагие, все эти годы я хранил ваш покой, – сухо бросил лорд Аларик, садясь обратно в кресло. – И это было ошибкой. Знай вы с самого начала, как все случилось, возможно, выросли бы другим человеком. Не склонным доверять каждому слову лорда Стефана, как личному слову всех Благих разом. Ваш дед не желал отдавать дочь в Академию отнюдь не из-за слабости ее здоровья. Он, видите ли, считал, что в Академии ее непременно совратят, ведь девицы учатся там наравне с юношами! А он желал оградить Валери от всех, кем она могла бы увлечься. Лорд Стефан считал, что девица может быть достойной женой и матерью, только если в ее сердце нет места ни для кого, кроме собственного мужа. Весьма забавно, – добавил он тоном, явственно говорящим, что ничего забавного в своих словах не видит, – что сам Стефан женился на девушке, отнюдь не желавшей этого брака. Эдаланы вели
