в кресле снова замирает в кадре. Он совсем не двигается. Голос исходит от него – должен исходить от него, – но ничто в его облике не указывает на это.
– Профессор Аллман.
Мне требуется целая секунда, чтобы понять, что голос обращается ко мне. И обращается не на английском, а на латыни.
«Lorem sumus».
«Мы тебя ждали».
Голос мужской, но только потому, что низкого регистра, а отнюдь не по своей природе. По сути дела, хотя он звучит совершенно так же, как человеческий голос, он странно беспол. Это не просто голос, это некое непонятное, свободное, никому не принадлежащее средство общения. А ведь даже самый изощренно разработанный, генерируемый компьютером искусственный голос нетрудно определить как суррогат, заменитель настоящей человеческой речи.
Я жду продолжения. Но слышу только это ужасное хриплое дыхание. Сейчас оно стало громче.
6.12.
– Кто ты?
Это уже мой голос. Звучит тонко и сипло, как будто со старой пластинки на 78 оборотов.
Голова снова поднимается. На сей раз выражение лица незнакомца принадлежит не рычащему сумасшедшему и не его «нормальной» сущности – это что-то новое. Успокоенное, умиротворенное. По его лицу бродит вкрадчивая улыбочка, свойственная священникам или мелким коммивояжерам, таскающимся от одной двери к другой. Но под внешней вкрадчивостью заметна ярость. Ненависть, различимая в чертах лица, но не в выражении глаз.
– У нас нет имен.
Мне следует усомниться в том, что мне говорит этот голос. Потому что то, что произойдет в следующий момент, определит все последующее. Я откуда-то это знаю. Мне сейчас крайне необходимо не дать ему понять, что, как мне представляется, это может быть всем чем угодно, но не симптомами душевной болезни. Это все понарошку. Обычная отговорка, предлагаемая ребенку, читающему сказку про ведьм или великанов. Ничего такого на самом деле не существует. Невозможному нельзя позволить утвердиться в возможном. Можно успешно сопротивляться страху, отвергая его.
– У нас, – начинаю я, прилагая все усилия, чтобы голос не дрожал. – Не хочешь ли ты сказать, что имя вам – Легион, оттого что вас много?
– Нас и впрямь много. Хотя ты встретишься только с одним.
– Разве мы уже не встретились?
– Нет, сейчас нет той тесной близости, как с тем, с которым ты вскоре познакомишься.
– С дьяволом?
– Нет, не с хозяином. А с тем, кто сидит подле него.
– С нетерпением жду этой встречи.
Он – или оно? – ничего на это не отвечает. Воцарившееся молчание подчеркивает никчемность моей лжи.
– Значит, ты можешь предсказать будущее? – продолжаю я. – Это такая же распространенная бредовая иллюзия, как и вера в свою одержимость демонами.
Оно вздыхает. Это очень длинный вдох, словно на мгновение высасывающий из комнаты весь кислород. Он оставляет меня в вакууме. Обездвиженным, лишенным
