ладно, – примирительно вскинул ладони Лева. – Я же не знал, что все так серьезно.
– Ты даже не представляешь, как все серьезно, – бросила Рита.
За все время, проведенное ею в Москве, она никогда никому не говорила о Марате. Даже Левке. Теперь, по прошествии двух лет, все, что было между ними – все это отчаянное, нежное, полудетское, – казалось таким далеким. Она столько думала о нем, столько вспоминала, столько различных вариантов их будущей встречи нафантазировала себе, что теперь уже и сама не могла разобраться, что из этого было на самом деле, а что родилось в ее воображении. Иногда начинало казаться, что не было попросту ничего – приснилось, привиделось промозглым осенним вечером.
Она не видела его два года, довольствуясь короткими отрывочными сведениями – здоров, служит, все в порядке. И старалась не думать о том, что будет, когда Марат вернется. Господи, они ведь были почти детьми, может быть, он о ней давно и думать забыл.
Или, может быть, в эту минуту, когда она придумывает свои идиотские фантазии, его уже нет больше на земле? Нет! Такого просто не может быть!
Иногда ей казалось, что она ждет его каждую минуту. Чем бы ни была занята, о чем бы ни думала, какая-то часть ее мозга всегда улавливала малейшие сигналы извне. Анализировала каждый приглушенный звук, каждый шорох – не могут ли это быть шаги Марата или его голос. Ее глаза отслеживали каждый похожий силуэт в толпе, ловили мимолетное движение на самом краю периферии зрения – не Марат ли это разыскивает ее в незнакомом городе.
Иногда же ей казалось, что она вообще больше не ждет ничего.
3
Через неделю сценарий был готов. Заказчик, которого Левка именовал не иначе, как Гнус, встретился с Ритой в маленьком прокуренном кафе. Из-за стойки хрипло орал магнитофон. В углу раскинула хлипкие ладони запыленная пальма.
Рита оценивающе разглядывала своего работодателя, примостившегося за столом напротив. Стертая, ничем не примечательная внешность показалась ей довольно противной. Острая крысиная мордочка со следами редкой, но тщательно культивируемой острой бородки. Тощая дерганая фигура – чем-то похож на ее школьного приятеля Аниську. Тонкий острый носик, влажноватые маленькие ручки. Кличка Гнус подходила ему настолько, что у Риты даже мысли не возникло поинтересоваться его настоящим именем. Интересно было, что с виду Гнус совсем не походил на гомосексуалиста, и если б Рита не знала о его пристрастиях, так сказать, из первых рук, ни за что бы не догадалась об ориентации работодателя.
Проговорив с Гнусом буквально десять минут, Рита уже догадалась, что Левка был прав насчет этого кадра – пустое место, приблатненная шестерка, изо всех сил пытающаяся произвести впечатление серьезного человека «со связями». В то же время Гнус явно мнил себя творческой личностью, сыпал известными кинематографическими именами и изо всех сил пытался дать понять, что его будущее кино – не просто тупая порнуха, но высокое искусство.
– Вас правда зовут Гретхен? – козлиным тенорком выдал он, начиная
