лучше, они тешат самолюбие и поднимают собственный рейтинг в собственных глазах. А Саше его жаль, у парня потерянный вид и глаза побитой собаки. Может, стоит поговорить с ним, чтоб не питал напрасных надежд? Пусть знает – её сердце занято. Окончательно и бесповоротно.
* * *
Бывают такие дни, что лучше б их не было. Утро понедельника уже само по себе настораживает, хорошего не жди. Вдобавок ночью ударил крепкий мороз, и Александре пришлось удивлённо поморгать глазами, глядя на низко опустившийся столбик термометра. Кутаясь в махровый халат, она раздвинула шторы. Картина, представшая перед глазами, не обрадовала, на улице кружила белая вьюга, ледяными снежинками рассерженно стучала в окно.
Пока Александра добиралась до метро, метель, змеясь под ногами, бросала ей в лицо хлопья снега и яростно рвала полы старой дублёнки, пронизывая насквозь холодным ветром. Мысль о том, чтобы прогулять занятия, показалась Саше настолько привлекательной, что она чуть не повернула назад к дому. Разум, возмущённый морозной погодой, тут же нашёл компромисс: она сбежит с двух последних пар. Устроит себе маленький отдых. Работать и учиться одновременно и не сойти с ума непросто. Всё, решено! Она и так слишком усердная ученица.
Сказано – сделано. К обеду, продрогшая насквозь, Александра была уже дома. Быстро набрала себе ванну, чтоб отогреться в горячей воде, понежиться немного в тишине и покое. Чувство наслаждения, когда тёплая вода приняла её замёрзшее тело, заставило закрыть глаза. Иногда жизнь – это просто невероятное блаженство…
Саша не сразу услышала, как завозился ключ в дверном замке и открылась дверь. Какого лешего! Явился! Она нахмурилась, испортить минуты блаженной неги может только отчим. Он иногда приходил домой обедать, нечасто, но, видно, сегодня как раз этот неудачный день.
– Сашка, ты дома, что ли?
– Да! – крикнула она недовольно, сейчас начнёт стучать в дверь, нести всякую ерунду.
– Ты там в ванне, что ли? Нежишься? Может, спинку потереть? – он хихикнул. – Так я готов!
Александра не отвечала, надеясь, что отстанет, уйдёт на кухню разогревать свой суп. Лука нарежет, фу… Но Тимофей не уходил.
– Я ещё кое-чего могу, – вкрадчиво продолжил он и шумно вздохнул. – Ты только скажи… Позови, – незнакомая хрипотца в его голосе пугала. – И будешь кричать от кайфа… Никто не узнает, только ты и я.
Что?! Вот, поганец, как только смеет говорить такое?!
А отчим уже стучал в дверь, пытаясь открыть. Сначала тихо, а потом, раззадорившись, начал бить плечом тонкую дверь, пытаясь открыть. Стало по-настоящему страшно. Сашкин здравый смысл подал, наконец, голос – ей надо встать и одеться. И побыстрее! Не успела, замок тихо щёлкнул и сдался, дверь распахнулась, впустив в крохотное пространство ванной комнаты этого мерзкого мужика. Прерывисто дыша, он окинул её похотливым взглядом, разглядывал жадно покрытое пеной тело, и диким блеском почуявшего добычу животного наливались его глаза.
Как
