реакции на то, что сероглазый князем оказался.
– У него н-невеста е-есть, – рыдала я, уткнувшись в плечо соседки.
Но мои терзания змейка объяснила своеобразно:
– Ты, Солка, брось! Помнишь, я тебе говорила про тягу к сильному самцу? Вот у тебя это самое и есть. Потому тебя так разобрало, что сильного мага учуяла. Думаешь, ты одна такая? По князю тут почти все девчонки сохнут, потому что самец он очень сильный. Тут дело такое… Самое главное – перетерпеть. Раз нет интереса с его стороны, значит, близко не пара. Если б «в стога» позвал, ещё можно было на что надеяться. А так…
– Он с-смотрел… – хлюпнула я.
– Ага, он тут на всех смотрел. Девчонки-магини все как на подбор фигуристые и красавицы. Есть на что посмотреть! Хотя у тебя…
– Ч-чего у меня?
– Да ты пока совсем девчонка, говорю. Фигура у тебя всё равно что у палки. Издалека и не различишь – девчонка или мальчишка. Князь потому, может, и смотрел, что разобрать никак не мог.
– Я… да я…
От того, как вредина перевернула всё то романтическое, что я себе надумала, в груди аж вскипело. От возмущения даже слёзы иссякли. Но змея всё же дельное присоветовала:
– Ты, главное, потерпи. Какое-то время поломает, конечно. Любовь – она такая… штука болезненная. А тебя, похоже, в первый раз накрыло.
– А ты, можно подумать, много раз влюблялась, – проворчала я.
– Хм, было дело, – многозначительно усмехнулась змейка и заинтересованно ткнула пальцем в мою руку: – А это что у тебя? Случаем, не знак невесты?
Я покосилась на своё плечо. Сколько себя помню, на нём красовалась бесформенная клякса родимого пятна. Я росла, становилась старше, и пятно росло вместе со мной, безобразно расползаясь по плечу, частью заходя на руку и спину. Однако был ведь момент, когда оно стало выглядеть, как лепесток-крылышко с цветка на моей брошке, да только позже опять поменяло форму. Иногда казалось, что это пятно-клякса живёт своей жизнью и меняется, как ему заблагорассудится.
Прошли времена приютского детства, когда окружающие брезгливо морщили носы при виде страшноватой отметины. Аришша же не находила ничего безобразного в пятне, а я просто носила одежду с рукавами, которые удачно скрывали это непотребство. По-моему даже Царуш не видел его ни разу. Я и забыла несуразное пятно. А тут Ясша вдруг его углядела.
Не удивительно. В комнате тепло, а перед сном я всегда обряжалась в лёгкую сорочку для сна. Красивую. С кружевами. Жайна-рукодельница вместе с платьями её мне пошила. Вот через эти кружева злосчастное пятно и просвечивало.
Я давно уже его не рассматривала. Чего там смотреть? На мои взгляды пятно не реагировало, меньше не становилось. Просто как-то мимоходом отметила очередную странность – показалось, что клякса стала какой-то пятнистой, расползаясь по коже в лохматое нечто. Пятно переставало быть сплошным, распадаясь на множество спутанных линий. Ну, и тролль с ними! Под одеждой разве что рассмотришь? Наверно,
