нашей старой одежды в руках. – Что здесь происходит?
– Ничего, ма, – в один голос ответили мы с Джоди.
– Ну ладно-ладно, девочки, пошевеливайтесь. Разберите свои старые игрушки, разложите по картонным коробкам, а потом папа отвезет их в лавку к старьевщику.
Затем мама посмотрела на потолок и нахмурилась:
– Откуда здесь эта вмятина?
– Какая вмятина? – в один голос переспросили мы.
– Ну, вы! – сказала мама, но у нее было такое приподнятое настроение, что всерьез сердиться она не могла. Мама повернулась и ушла в свою спальню – мы слышали, как она по дороге мурлычет себе под нос «Просто сногсшибательно».
– Не знаю, что оставить, а что выбросить, – сказала я, перебирая свои игрушки. – Я уже не играю со своими Барби и с бумажными куклами, и набор восковых мелков мне тоже вроде не нужен. Это все игрушки для маленьких. Но с другой стороны, и выбрасывать их мне жалко.
Джоди принять решение было намного легче. Ее старые игрушки по большей части были сломаны, старые Барби коротко подстрижены под скинхедов, руки-ноги отломаны, а на уцелевших конечностях красовались сделанные фломастером татуировки. Жизнь любимого медведя Джоди оказалась настолько полна приключений, что теперь его плюшевая голова висела на плечах на одной ниточке. Восковые мелки Джоди были безжалостно изгрызены и изломаны, а краски смешались в единую грязную массу.
– Джанк, джанк, джанкети джанк, – беззаботно напевала Джоди, ритмично, в такт песенке швыряя свои игрушки в черный пластиковый мешок для мусора.
Потом Джоди разошлась, и вслед за игрушками в мешок полетели кремовая сумочка и кремовые туфли-лодочки, ее розовое вязаное пончо, пышный белый купальный халат, расписанный цветочками стакан для зубной щетки, косметичка и розовый будильник в форме сердечка.
– Джоди! Ты оскорбишь мамины чувства, – заметила я.
– Она-то мои чувства то и дело оскорбляет, – ответила Джоди.
– Это же ее подарки.
– Ага, но все эти штуковины нравятся ей, а не мне.
– А мне кое-что из них тоже нравится, – сказала я. – Можно я возьму твой купальный халат, если он тебе больше не нужен?
– Да забирай, – ответила Джоди, со смехом набрасывая халат мне на плечи. – В нем ты похожа на белого медведя. Эй, мишка, хочешь рыбки?
Она прикинулась, будто кормит меня своей деревянной ракетой, а потом беззаботно швырнула ее в черный мусорный мешок. Но позднее, той же ночью, я слышала, как Джоди рылась в этом мешке – искала что-то. Я лежала в кровати не шелохнувшись, а на следующее утро в маленьком чемоданчике для вещей, которые Джоди решила сохранить, увидела скошенный серый нос ракеты – она лежала там рядом с красными туфлями.
Много дней мы прожили в окружении картонных коробок и ящиков, совершенно не помня, где что лежит, и, разумеется, всем то и дело вдруг позарез требовалась вещь, которая только вчера была упакована. Папы не было дома целыми
