на чесночную колбасу и копченую треску. Получается, и вкусы наши "плебейские" сходятся, а, значит, консул Гай Марий – такая же "деревенщина", как и я. Так нечего задирать передо мной свой большой древнеримский нос!
Все, хватит фантазировать, займемся серьезными делами, завтра у нас намечена вечеринка у римской «матрёны», вопрос первый и единственно актуальный – что мне надеть? Клодий категорически отверг цветастый сарафан, сказав, что он слишком пестрый для такого важного мероприятия и меня примут за легкодоступную женщину, а это не входило в мои планы.
Здешние дамы из высшего общества носили однотонную одежду белого, зеленого и лилового цветов, а ярко-красный оттенок женской туники говорил о вседозволенности и раскрепощенности ее хозяйки. Получается, мне не в чем идти на бал!
Эх, надо было взять у Гая авансом этот несчастный денарий, я бы себе какое-нибудь приличное платьишко приобрела в лавке за углом. А теперь стыдно идти и просить милостыню у выскочки Консула. Сам недавно от сохи, а строит из себя вельможу в седьмом поколении.
Если бы не желание помочь Клодию с финансами и мое любопытство «когда я еще попаду в гости к богатой римской дамен», отказалась бы от мероприятия, но теперь отступать поздно.
Совместными усилиями мы перетряхнули скромный гардероб поэта и вытащили на свет пару длинненьких рубашек, так вот – одну из них, такую же подростковую с алой каймой, достающую мне почти до щиколоток, я и решила надеть на предстоящее пиршество – оно же поминание усопшего полководца Публия.
Надо учитывать, что Оливия у нас теперь безутешная вдова, конечно, она решит Гая Мария к рукам прибрать. Несмотря на его «солдафонские» замашки, он жених завидный – при положении и деньгах. Да и собой хорош, не глупый мужчина в расцвете сил, а что еще нужно женщине, даже зрелой и пресыщенной? Интересно на Оливию посмотреть, может, они с Гаем – два сапога пара, так флаг им в руки, точнее шест с серебряным орлом, такие у них тут военные штандарты.
Ближе к вечеру следующего дня за нами прислали паланкин и шестерых крепких рабов-самнитов, чтобы помогли хромому поэту добраться до дома Оливии. Заботу я оценила. Гай прекрасно знал, что у Клодия проблемы с ногой и много двигаться ему тяжело.
Я оценила такую заботу, но в паланкин за компанию не полезла, хотя поэт меня и звал, я просто пошла рядом. Люблю ходить и даже бегать, к тому же неловко эксплуатировать рабский труд, хотя мы с Клодием – люди не очень крупные, парни бы точно не надсадились.
Кстати, в Риме эти носилки называются красивым словом – лектика. Ничего особенного, выглядят как деревянный станок, на который ложится матрасик и подушка для мягкости. Зато, чем больше слуг несет лектику, тем выше статус того, кто в ней возлежит.
Сказать честно, я немного волновалась. Как там меня встретят местные богачи, ведь Гай еще вчера сказал, что на светском мероприятии будет немало народу. Клодий, так тот и вовсе повесил нос, совершенно
