начинают мастурбировать на прохожих молодых дам. Они вне закона, поэтому прячутся в парке под землёй. Выходят они, только когда темнеет и все «орки» отправляются по домам.
Леониду, как и любому коренному козловчанину, не нравилось наблюдать за этим явлением, но никто ничего не мог с этим поделать ночью.
Наутро Лёня проснулся не на асфальте, а в тёплой постели, но этого его не удивило. Он очнулся дома у Пупка, который ушёл на утреннюю прогулку. Дом старо-нового знакомого был наполнен кошками, а за холодильником лежали оторванные хвосты.
Иоанн ест кошек. Поэтому их так много. Поэтому рот у него в шерсти. Сам Пупок обосновывает это тем, что некогда был собакой и кошек с того момента ненавидит. Презирает всю египетскую культуру за их любовь к этим созданиям. А чтобы выразить протест древним египтянинам, он нарисовал на дне своего унитаза изображение бога Ра и никогда не убирал черкаши.
Встав с кровати, Лёнька даже не заметил нового изменения в своём теле. У парня начал расти хвост.
Полдень. Лёнька уже покинул дом Пупка, которого он теперь искренне считал Иоанном Грозным. Из-за этого родинками начала покрываться его правая рука.
Всё утро он ходил, не замечая своего хвоста, слонялся по кипящему жизнью району «вторая группа», пока Лайла, открывающая окно, дабы проветрить ларёк от сигаретного дыма, не крикнула:
– О, поздравляю, Лев! У тебя уже растёт хвост, скоро ты обретёшь долгожданную семью!
Лёнька понял, что обращаются к нему и обнаружил, что у него и правда есть хвост.
Заметив это, он побежал на вокзал, его пытался остановить Пупок, сектанты-коммунисты загораживали ему путь. Леонид нёсся из этого города, потому что думал, что спасение кроется в скорейшем уезде.
Началась погоня. Пупок кричал, пиная коммунистов, что он воскресший Ленин, а те, в свою очередь, продолжали петь свою пародию на гимн.
Когда, наконец, они отстали, прямо около вокзала, Лёнька смог передохнуть, но пение сектантов, лай псов всё ещё пробивались в его ухо, достигая самого мозга.
Приехал поезд. Стая псов, голые одичалые онанисты, Пупок и грязные окровавленные сектанты стояли перед входом на вокзал. Они уже молча смотрели пустым взглядом в сторону Лёни. В их глазах не было желания остановить его или, наоборот, отпустить. Это было просто молчание, пустой взгляд.
Двери поезда открылись, Лёня уже был готов войти, как рука его отвалилась, тело покрылось шерстью и он сам стал псом.
Именно тогда Лёнька понял, что всё это время он был очень одинок, глаза людей, которые, как он думал, пытались навредить ему, стали вдруг радостными и зовущими обратно.
– Я дома, они моя семья, это мой город, моя родина. – Только это в тот момент крутилось в голове у Лёньки.
Двери поезда закрылись, он двинулся в путь. Лёня тоже отправился в мини-путешествие
