сторону на наш импровизированный стол, а потом медленно седлаю мощные бедра, напряженно глядя в затуманенные алкоголем глаза.
– Я не для тебя их купил. Мало ли кто под руку подвернется. Но точно не для тебя…
– Ну Паш, – закусываю губу, не пытаясь пока распускать руки. И пускай Пашка по пояс голый, он все равно держится неприступно. И это немного напрягает. – Ты разве не хочешь?
Эта мысль тут же неприятно вспарывает мозг, и я вся сжимаюсь и пытаюсь встать с его колен, но Пашка ловит мои бедра, не позволяя этого. Давит на них, и я вскидываю взгляд и утопаю в янтарном омуте.
– Ты хотя бы сама понимаешь, о чем просишь?
Нет, и хорошо. Потому что одумайся я, мне уже было бы стыдно за свои слова. Но в этот момент под алкоголем и чувством дикой обиды одна лишь мысль звучит на повторе.
Неужели и он меня не хочет? Я настолько ужасна?
– Какая разница, Паш. Мне просто нужно, – замолкаю, потому что горло перехватывает, и я сжимаюсь, будто от удара. Мысли неприятно жгут внутри, и хочется сжаться, и я вздыхаю и устало опускаю взгляд. – Нужно убедиться, что я нормальная и что ты…
Хочешь меня…
Фразу не договариваю, молчу, но этого и не требуется. Суворов пристально смотрит в мои глаза, и я ерзаю на его коленях. Что он ищет в них? Сомнения? Страх? Растерянность?
– Ты просишь меня переспать с тобой, я правильно понял? – его руки опускаются на мои запястья и сжимают так что я не могу пошевелить ими. – Трахнуться хочешь?
– Я, по-моему, по-русски разговариваю… – огрызаюсь и вздрагиваю, когда Суворов дергает меня на себя и вжимает в свой голый торс грудью.
– А если я выполню твою просьбу, что получу взамен?
– Взамен? – переспрашиваю удивленно. Обычно тело и есть то, что все хотят взамен. А как быть в этой ситуации?
– Да, малышка. Мне мало одного раза с тобой. Я хочу большего…
– Ты еще не пробовал, – уничижительно качаю головой, – вдруг после соберешься и уедешь как…
Марк…
Ненавижу свой мозг!
– Ира, – ловит мой взгляд, и в неярком свете телевизора его глаза выглядят слишком серьезными. Будто он математику прорешивает в уме. – Ответь на последний вопрос…
Хватка на запястьях растворяется, и я опускаю руки на теплую грудь и ловлю ускоренный пульс ладошками. Мой так же в раздрае.
– Что ты хочешь знать? – привстаю, чтобы удобнее устроиться на его бедрах, чувствуя, как бугор между его ног начинает наливаться свинцовой твердостью. Колючая щетина проступает на щеках Суворова, и я касаюсь ее руками и поглаживаю четкую линию подбородка, глядя в янтарные глаза, наполненные тягучей истомой.
– Ты любишь нежно или грубо?
– Насколько грубым ты можешь быть? – вопрос невольно срывается с губ и в глазах напротив зажигается огонек азарта.
– Тормозни меня, если заиграюсь… – цепляет край моей футболки и запускает под него руки, но вместо ожидаемого
