электронные письма и телефонные звонки, даже кормил нас похлебкой из морепродуктов и предлагал свободную спальню.
От нашего имени Боб проконсультировался с экстрасенсом, который сказал ему, что, возможно, он так одержим этим делом потому, что является реинкарнацией убийцы. (После этого мы некоторое время следили за Бобом и сделали пометку, чтобы он никогда не возвращался к этому экстрасенсу.) Самое главное, он организовал сообщество: группу людей, в которую входили и те, кто постоянно жил в Табортоне, и потомки тех, кто был так или иначе причастен к делу, и просто местные жители, интересовавшиеся давними событиями. Все они в течение следующих четырех с лишним лет были нашими «ополченцами с Бейкер-стрит». Они делились своими личными знаниями о регионе и помогали в поиске улик. (Мы даже привлекли бывшего агента ФБР – не Дейла Купера – для помощи в расследовании, но он исчез где-то по пути; мы до сих пор не знаем, что с ним случилось.) У нас по спине пробежали мурашки, когда потомки и члены семей ключевых фигур в этом деле поделились воспоминаниями «из первых рук» о своих предках, например внуки двоюродной сестры Хейзел, Этты Беккер, которая провела с ней выходные 4 июля 1908 года, менее чем за сорок восемь часов до трагедии.
Среди прочего мы узнали, что в Табортонских лесах – независимо от того, обитали там призраки или же нет – почти наверняка устраивались антикатолические собрания Американской ассоциации защиты, организации, в чем-то подобной Ку-клукс-клану. Проходили они в пещерах, недалеко от тех мест, где тамошние подростки строили домики на деревьях и встречались подальше от глаз своих родителей.
До нас дошел упорный и широко распространенный среди местных жителей слух о том, что трое влиятельных горожан – врач, адвокат и владелец похоронного бюро – сыграли определенную роль в смерти Хейзел и последующем заметании следов, хотя ни один из этой троицы так и не был окончательно идентифицирован. В Сэнд-Лейке отследить слухи было легче, чем установить настоящие имена.
Натыкались мы и на препятствия, причем многочисленные. Расследовать нераскрытое дело 113-летней давности очень даже непросто. Боб Мур отважно пытался выудить записи из похоронного бюро братьев Ларкин, где проводилось вскрытие Хейзел, но все, что мы получили, это запись в журнале регистрации. Мы нашли фотографию совсем юной Хейзел Дрю с ее матерью, но не смогли убедить семью поделиться этим снимком.
Мы объездили весь округ в поисках материалов расследования; оказалось, что они, скорее всего, были отправлены на хранение и пропали во время наводнения. Не осталось ничего – ни бумажных записей, ни физических артефактов, вообще никаких вещественных доказательств. Однажды клерк округа Ренсселер уронил нам на колени огромную коробку с отчетами коронера, включая пергаменты, датированные еще 1870-ми годами. Что-нибудь из 1908 года? Конечно же нет.
Самым ужасным было то, что мы потеряли одного из наших «сыщиков-любителей», жителя Табортона Джона Уолша, который скончался 11 октября 2019 года в возрасте пятидесяти пяти лет. Именно Уолш помогал Марку
