за которым последовал неистовый ураган жутких мыслей. Не моргая, я смотрела прямо перед собой и чем больше расфокусировывался мой взгляд, тем отчётливее проступало «оно». Вот уже стало ясно – передо мной лицо. Человеческое лицо!
Что-то знакомое было в сложившейся ситуации. Словно нечто похожее уже происходило однажды, и ничего страшного не случилось. Вдруг меня осенило, на что в действительности «оно» похоже. Когда ночью стоишь в освещённой комнате, прислонившись лбом к оконному стеклу, и смотришь на улицу. Там так темно, что стекло на какое-то время становится подобным зеркалу. Глядишь в него и видишь себя и сквозь себя одновременно.
От таких мыслей страх мгновенно улёгся. Холод перестал ощущаться. Ему на смену пришёл жар. Я по-прежнему смотрела сквозь «стеклянное отражение», пытаясь убедиться, что это именно оно. Ответив на вопрос «что это?», осталось подумать над тем «как это?».
– Иди спать, – проговорил кто-то в самое ухо. Я тут же вскочила, перевернув опустевший стакан и тарелку из-под вкусностей. Грохот бьющейся посуды эхом многократно отражался от стен.
– Спи уже, – снова тот же голос. Меня накрыла волна паники, заставив метаться по комнате испуганно озираясь по сторонам.
– Успокойся, – снова он, прямо в оба уха. Так объёмно и… Мне пришла мысль про наушники. Я с бешеной скоростью стало стряхивать с головы мнимый гаджет. Успокоилась лишь когда услышала удар о пол. Пригляделась – телефон.
Не знаю почему, но я попятилась от него, пока не упёрлась в стену. И тут он зазвонил! Я заорала во все лёгкие, но ничего не услышала. Словно оглохла. В следующий миг я попыталась прочистить уши пальцами. Глухо. Весь мир погрузился в тишину, и среди неё снова «прогремел» звонок!
Как так? Разум отказывался понимать происходящее. Я закрыла уши ладонями. И тут передо мной снова возникло «отражение». Я зажмурила глаза. Лоб обдало холодом. Я сползла на пол…
«Ничего не вижу! Ничего не слышу! – лежала я, скорчившись эмбрионом, и повторяла как молитву: – Ничего…»
***
– Соник, тебе лучше? – лицо Гарика вынырнуло из серого пятна, которым мне виделась комната. Лоб холодило до ломоты в висках и меж бровей. Я коснулась головы и нащупала нечто шершавое и мокрое. Стащила и поднесла к глазам. Вафельное полотенце. Да ещё несвежее. Как от него несёт кухонными запахами, аж мутит.
– Я же предупреждал. Не подходить к делику на пьяную голову, – принялся читать мне нотации Гарик. Он то и дело поправлял сползающий плед и трогал мой лоб.
Не желая его слушать, я повернулась на бок и сложила руки перед грудью. Зябко. Хотелось обнять себя за плечи. И тут до меня дошло, что не так с моим телом. Дело не в тошноте или слабости. Просто я оказалось голой под тоненьким пледом.
– Ты что, меня раздел? – вскинулась я на Гарика, заворочавшись как гусеница в коконе.
– Ну да, а что? Не надо было? – его лицо внезапно стало каким-то слишком уж озадаченным. – Пришёл, ты в кресле сидишь, икаешь. С подбородка блевотина стекает. Уделала и себя, и делик.
Вот таких подробностей мне
